У Черных рыцарей

– Подождите, вы будете ещё нужны, – остановил его Нунке.

– Если господин Шлитсен разрешит, я пройду в кабинет.

– Пожалуйста…

В кабинете Фред устроился в самом дальнем углу, но дверь осталась полуоткрытой.

– Почему телеграмма из Никарагуа? – донёсся голос Шлитсена.

– Очевидно, шеф переехал туда… В телеграмме сообщается, что этот Думбрайт позавчера вылетел в Италию. Если и дальше будет лететь, то не сегодня-завтра прибудет сюда.

– Герр Нунке, сама фамилия Думбрайт вам ничего не говорит?

– Дорогой коллега! Если кто-либо приезжает, со специальной миссией в такую школу, как наша, так это не врач, не учитель, не духовник, а птица такого же полёта, как и мы с вами, только рангом повыше. А у разведчика может быть столько же фамилий, сколько волос на голове.

– Ну, что же, ждать придётся недолго. Поглядим, что за фрукт этот Думбрайт.

– Боюсь самого худшего, – раздражённо произнёс Нунке. – Смена резиденции шефа означает и смену ветра. Как бы он не запродал нас всех вместе со школой.

– Неужели вы думаете?..

– Об этом потом…

Разговор на веранде оборвался. Нунке и Шлитсен пошли в кабинет.

– Фред, – ещё с порога начал Нунке, – ваш отъезд откладывается на день-два. Приезжает какое-то начальство, и весь личный состав школы должен быть налицо.

Фред молча поклонился.

Тем временем Шлитсен позвонил в таверну и приказал:

– Вилли! К вам прибудет особа по фамилии Думбрайт… Повторяю, Думбрайт. Будете сопровождать его до самой школы. Всё, о чём он станет расспрашивать, запомните и доложите мне.

Думбрайт приехал даже раньше, чем его ожидали. В тот же день вечером к Фреду зашёл Воронов и чуть ироническим тоном сообщил:

– Поздравляю с прибытием высокого гостя!

– Кто же он, этот гость, да ещё высокий?

– Точно не скажу, но мне кажется, я где-то его видел.

– Не спрашиваю, где и когда, потому что догадываюсь о характере встречи.

– Пустое! Дела давно минувших дней, иначе я бы сразу узнал его. Где же именно я с ним встречался? Погодите, погодите, кажется, вспомнил. Точно! Мы встретились с ним осенью 1942 года в Швейцарии, куда я сопровождал князя Гогенлое – он же Паульо для каких-то тайных переговоров с одним влиятельным американцем, который скрывался под фамилией Балл. Обязанности одного из секретарей при тайном посланце дяди Сэма выполнял этот Думбрайт. А ещё говорят, Воронов постарел, у Воронова склероз… Нет, есть ещё порох в пороховницах!

– Жаль, что вы часто подмачиваете его, генерал. Это не может не отражаться на памяти.

– Ко всем чертям память! А что, если я сам мечтаю её потерять? Чтобы забыть, кем я был и кем стал… Но ничего! Ещё год и… – Воронов свистнул, махнув рукой.

– Не понимаю, – вопросительно поглядел Фред.

– Через год кончается мой десятилетний контракт. Получу пенсионное вознаграждение, уеду в Италию или Швейцарию… Выстрою домик в русском стиле, посажу сад и буду спокойно доживать век.

– Ворон мечтает о собственном гнезде в счастливой Аркадии?

– Да! Поэтому и приходится низко кланяться, даже тогда, когда хочется стукнуть кулаком по столу и во весь голос крикнуть – остолопы!.. Вот и ищу утешения на дне рюмки. А теперь принесло этого Думбрайта, провалиться бы ему, и Нунке объявил сухой закон…

– Гость, верно, отдыхает с дороги…

– Какое там! Только прибыл, тотчас заперся с Нунке и Шлитсеном в кабинете, просидели там с час. А теперь ходят, осматривают школу. Заглядывают в каждый уголок.

– У вас уже были?

– Ко мне прибудут позже всех – мои комнаты в конце правого крыла. Зашли бы как-нибудь вечерком! Посидели бы, потолковали… Так и подмывает расспросить, что вы видали в России.

– Грустите всё-таки по родной земле?

– Раньше высмеял бы любого, задавшего мне подобный вопрос. Отряхнул бы прах с ног и трижды перекрестился. А теперь вот сосёт тут и сосёт! И чем ближе к смерти, тем сильнее. Ненавижу, проклинаю, а тянет…

Дверь бесшумно отворилась, и в комнату по-хозяйски вошёл высокий незнакомец, без пиджака, в одной рубашке с короткими рукавами.

– Мистер Думбрайт, которого мы все с таким нетерпением ждали, – представил Нунке.

Лицо Думбрайта было квадратным. Небольшие глаза прятались под густыми нависшими бровями, которые образовывали горизонтальную линию, отделяющую верхнюю часть лица. Нижнюю, с тяжёлым двойным подбородком, пересекал широкий рот.

– Старый наш сотрудник, воспитатель русского отдела, знаток царской разведки, генерал Воронов и воспитатель, который должен его заменить, Фред Шульц, – отрекомендовал Нунке, с подчёркнутой учтивостью обращаясь к гостю.

– Я вам говорил…

Чуть шевельнув рукой, словно говоря «знаю», Думбрайт с откровенной бесцеремонностью рассматривал только что представленных воспитателей.

– Сколько лет? – спросил он Воронова.

– Семьдесят первый. Через год кончается контракт.

– Мечтаете об отдыхе? Рано! Старые дубы покрепче молодых. А если учесть ваш опыт…

– Опыт опытом, а старость старостью…

– Старость? А ну, дайте руку!