У чёрта на куличках

– Рад знакомству, молодой человек, можете называть меня так же, как и все местные, Бражник.

– Сергей Григорьевич. Но обращаться к человеку по кличке как-то не очень вежливо. Как вас зовут?

- В знак дружбы и признательности, разрешаю звать Бражником!.. А звать… как-нибудь да и звать, это мало чем важно.

«Верно, как и формальность, с воспитанием и уважением…».

– Григорий, значит? – с вопросом посмотрел Бражник на отца семейства.

– Точно. Серёжа у нас молодец, – одним ответом убил два вопроса!

– До Сергея Григорьевича тебе ещё расти да расти, и я надеюсь, что ты не обидишься, если будешь Серёжей? – Григория ни во что не ставили, и это всё же была услада, даже пугающая внешность и поведение Бражника сошло на нет.

– Не обижусь.

– Молодец. Ваша бабушка жила в той избе, что стоит с краю. Вы его не перепутаете с другими – у него на крыше ещё стоит чугунный петух.

– Мы хотели бы осмотреть дом. Может, от бабушки остались важные документы или письма…

– Конечно. Конечно… – Бражник, осмотрел обоих мужчин, даже в кои-то веки посмотрел и на женщин, склонил голову вбок, расширил улыбку ещё шире и ушёл.

– Какой-то мутный тип, – заметил Григорий. Стоило местному отвернуться, как отец резко убрал руку с плеча сына. – Не стой как истукан, у нас ещё куча дел!

Мария и Вера не сказали ни слова, покорно выполняя свои роли на заднем плане. Статисты. Да, они дополняли эту картину идеальной семьи, увы, такой она была только в глазах незнакомых людей.

Дом тёти Жданы действительно выделялся на фоне остальных. Он единственный имел украшение на крыше и полное отсутствие дымовой трубы. Низкий и широкий, он пропадал на всеобщем фоне, но при детальном осмотре и отборе казался неместным. Окна были маленькие, ступени веранды высокие, а двери совсем не совпадали по размерам с косяком. Вглядываясь в это строение, можно было заметить, как сильно здесь была нарушена архитектурная целостность.

Нутро избы не походило на что-либо обыденное. В отличии от обычных мест, здесь не было прихожей. Внутри было полное отсутствие мебели, только грязные стены и паутина. Воздух внутри был спёртым, что не удивляло, и более промёрзлым.

– Я догадывался, что бабка с придурью, но что б жить в подобном клоповнике?..

– Может её забрали местные жители, Гриша?

– Сомневаюсь. Но тот алкаш… Бражник, или как там его, не выглядел дружелюбно. Такому дай в руки перо, и он перещекочет всю свою семью и братию.

– И, что скажешь на счёт дома?

Дети не спешили отходить далеко от родителей, – негде было спрятаться, даже потаённые углы были настолько открыты зрителям, что легко могли вогнать в краску. Вера спокойно прижалась к маме, а Серёжа, поборов всякое отвращение, на шаг приблизился к отцу.

Обстановка вокруг была максимально враждебной и неприятной, и, хоть никто не мог объяснить эти странные чувства, всё же все подверглись им. Несколько тучных слоёв паутины поднимались и опускались, точно седлая поток ветра, но сами потоки никак не ощущались. Изба казалась живой.

– Выглядит паршиво, но украсить можно. Меня напрягают только двери и окна – такого уродства я в жизни нигде не видел. Уверен, бабка сама каждое бревно ставила. Да… с этим придётся поработать. – Григорий сделал пару шагов в центр, но не дальше. Ему и было достаточно просто осмотреться, поскольку всё было на виду; он собирался широкими шагами пройтись вдоль стен, но отказался. – Недели две. Как закончим, сразу съедем.

После такой беглой оценки будущих работ по реконструкции избы, вся семья незамедлительно вышла наружу. Внутри они провели не больше десяти минут, а на улице уже ждало новое лицо, молодое, свежее и приветливое. Женское.

– Д-доброе утро, – поборов смятение сказала незнакомка. – Я Юля, живу здесь, в избе перед свинарником. – Стоило ей только заговорить, как она оказалась старше, чем выглядела. Голос у неё был сиплый, наполненный слабой хрипотцой, пропитый насквозь. Будучи единственным увиденным здесь ангелом, она сразу же упала с небес.

Юлия была одета не по погоде, – небольшая шаль на всё тело; даже не смотря на дрожащие ноги и прижатые к груди руки было понятно, что девушка мёрзнет. Девушка… тяжело было назвать её девушкой: выглядела она почти на двадцать семь, а говорила на все сорок пять, а вела, возможно, на семнадцать. Жизнь, однако, не жаловала людей Неясыти.

– Здравствуйте, – ответила Вера, из-за чего мать отдёрнула дочь за плечо. Незнакомка похоже не обиделась на то, что девочку отругали, и от ответного приветствия у неё появилась тонкая улыбка на лице.

– Мы здесь не местные, только приехали; мы новые владельцы этого дома. – Григорий вступил в разговор. Звучал он более резко и грозно, чем с предыдущим встречным. Увидев уже второго жителя села, он начал составлять опись местного контингента, список которого не мог похвастаться благородными людьми. Будь у Григория желание и соответственный настрой, он бы прогнал пьяницу прочь, хоть палкой.

– Вижу. Местные не стали бы снова заходить в эту халупу.

– Почему это?.. – удивлённо спросила Мария.