У черта на посылках, 2009

Пешком топать от лесной школы до Березовой Рощи оказалось далековато. Когда я доплелась до места, уже стемнело, в окнах горел свет. Я попыталась отыскать Анжелику, чтобы расспросить ее о браслете Галицкой, но ее нигде не было, сказали, что она уехала еще вчера. Мысль о том, что Лика все еще в особняке в Петровском переулке вместе с Гордеевым, которого тоже не было видно, я постаралась отогнать. Пусть будет так, как будет. Чтобы занять себя, я решила позвонить Галке, чтобы узнать, кто был свидетелями по делу Круглова и нимфетки. Сама не знаю, зачем мне это понадобилось. Галка была в курсе, личность свидетеля припомнила без труда. Я очень удивилась, узнав, что им был наш фотокорреспондент Федя Смуров, который тогда стажировался у Круглова. Второй свидетель – какая-то актриса, фамилии Галка не помнила, но обещала уточнить, как только узнает. Делать было решительно нечего.

Выглянув в окно, я увидела Круглова, торопливо пересекающего двор. Он направлялся к стоянке. Я выскочила из комнаты и побежала к выходу, надеясь перехватить его до отъезда. Если он настолько сумасшедший, что собирается ехать в лесную школу, то я должна его остановить. Кроме того, мне представился наконец-то случай поговорить с ним по душам о той ночи, когда погибла Галицкая. Нет сомнений, что она его шантажировала, ее смерть была ему выгодна, но способен ли он на убийство?

Знакомый БМВ уже выехал и направлялся в сторону леса. Мне пришлось выскочить прямо на дорогу, размахивая руками. Круглов резко затормозил и выскочил из машины, ругаясь и размахивая руками.

– Что еще за фокусы? – Вопил он. – Не видишь куда идешь?

– Вижу. Потому и иду. – Парировала я. – Хотела перехватить вас до того, как вы уедете. Боялась не успеть.

– Мне некогда разговаривать. Я тороплюсь.

– Это я вижу. А вам не кажется, что вы уже вышли из того возраста, когда посещают лесную школу, особенно по ночам? – Не смогла я удержаться от маленькой мести. Даже в темноте было видно, как сильно побледнел Круглов. Он уставился на меня, открыв рот. Я испугалась, что ему станет совсем плохо. Только еще одного трупа мне не хватало.

– Эй, Ян Валерьевич, очнитесь. – Позвала я.

– Что тебе от меня надо? – Простонал он. – Что вам всем от меня надо? Ролей? Денег? Господи, когда же меня оставят в покое!!! – Он закрыл лицо руками, раскачиваясь из стороны в сторону.

– Вам просто не повезло, Ян Валерьянович. Вы выбрали, мягко говоря, не слишком подходящее хобби, хотя не мне вас судить.

Он отпустил руки и судорожно сцепил их.

– Чего ты хочешь, Бероева?

– Поговорить.

– Господи, о чем?

– О Галицкой. Точнее, о ее смерти. Она ведь вас шантажировала?

– Ты что, думаешь, что я убил ее за это? Тогда должен тебя разочаровать, она шантажировала не только меня. Это было ее хобби – узнавать о людях гадости, а потом смотреть, как они извиваются перед ней.

– Почему она была рядом с вами, зная, что вы…

– Педофил, ты хотела сказать? – Криво улыбнувшись, спросил Круглов. – А ей было все равно кто я такой. Она не испытывала ко мне никаких чувств. Впрочем, это было взаимно. Только я терпел ее против свое воли, а она – для того, чтобы пользоваться возможностями, которые я мог ей предоставить. У нее и любовник имелся – такая же гнида как она.

– Кто он? Вы его знали?

– Нет. Меня это не интересовало. Знаю только, что шантажом они промышляли на пару и знакомы были уже несколько лет. Вот и все. А кто он – понятия не имею. Так что, кроме меня отправить Марго на тот свет могли очень и очень многие.

– Не знаю. Если честно, не думаю, что это сделали вы. – Задумчиво проговорила я. Мы стояли возле машины. Нас могли видеть из дома, но ни он, ни я об этом сейчас не думали.

– Не знаю, зачем ты лезешь в это дело, Бероева. – С тоской в голосе спросил Круглов. – Откуда ты вообще взялась на мою голову?

– Какая разница? – Пожала я плечами. – Теперь поздно что-то менять.

Я хочу знать, кто убил Галицкую?

– Да никто, никто ее не убивал! – Заорал режиссер. – Она была истеричкой! К тому же употребляла наркотики. Знаешь, что такое наркоман?

– Только понаслышке.

– Я тебе объясню. Главное, что у них постоянно меняется настроение.

Они воспринимают все в десять раз острее, чем нормальные люди. Успех, поражение – все возводится в степень. Марго опозорилась на площадке. Когда я зашел к ней в тот вечер, она была вне себя, ее колотило и ломало, она рыдала и тут же бросалась на меня, пытаясь выцарапать глаза.

– Почему же вы не остались с ней?

– Это не помогло бы. Тем более, что она была настроена очень агрессивно.

– Хорошо, допустим, что все было именно так.

– Все было именно так, мать твою!

– Я же сказала – допустим. И не орите на меня, а то я за себя не ручаюсь.

– Господи, теперь еще и ты будешь вить из меня веревки. Да пропади оно все пропадом!

– Не меня вам надо бояться, господин Круглов, – усмехнулась я, – а двух милых девочек – Сонечку и Ниночку. Я имела сегодня удовольствие пообщаться с ними и пришла к выводу, что эти маленькие акулы имеют очень острые зубки. Если не будете осторожны – запросто оттяпают вам причинное место.