У черты

Сзади себя он услышал шум автомобильного мотора. Торопливыми шагами подошли двое: длинноногий юноша в синих джинсовых брюках, коротком белом халате поверх синей джинсовой куртки и плотный, пожилой мужчина – тоже в белом халате, с чемоданчиком в руках. Мужчина с чемоданчиком выглядел доктором, юноша в джинсах – санитаром, в крайнем случае, фельдшером. Или студентом на практике. Но было наоборот: доктором был джинсовый юноша. Первым делом он обхватил своими пальцами на руке Антона запястье, сжал на пару секунд.

– Пульс слабый, редкий. Быстро – давление!

Фельдшер щелкнул замочками чемоданчика, появился тонометр.

Парень в джинсах, расстегнув на Антоне рубашку, коснулся его груди холодным металлическим кружком с мембраной фонендоскопа.

– Морфина – кубик!.. Кордиамина – кубик!..

– Давление падает!

– Кубик мезатона!

Головы, лица молодого врача и фельдшера были перед глазами Антона, но голоса их он слышал так заглушенно, словно они находились где-то очень от него далеко.

– Давление падает!

– Еще кубик мезатона! Вася, носилки!

Мелькнуло небо в прогалах ветвей и листвы, закачалось, и он закачался, словно на волнах.

– Вася, врубай сирену, мигалку, гони что есть мочи!

– Да поздно уже, Игорь Петрович, поздно, не довезем…

Это были последние слова, что дошли до слуха и сознания Антона…

25 июля 2002 – 25 февраля 2003 г.