У черты

Рамзес поднял голову над стойкой. Перемазанный кровью и пометом участковый сидел спина к спине с рядовым Крынкиным. У солдата по бронежилету размазался птичий труп, и парень, открыв от удивления рот, пытался сковырнуть его пальцем. Напарник пострадал сильнее; он оказался на пути ворвавшейся в окно стаи, и его побило до крови. На руку Мамаева, которой он защищал глаза, смотреть было страшно.

Бармен лежал под стойкой и поводил вокруг бессмысленным взглядом. Глеб щелкнул пальцами перед его лицом, но бармен не отреагировал.

- Тронулся, – присвистнул из-за плеча Крынкин. – Слава богу, не пальнул.

- Зато ты отличился! – рявкнул Глеб, досадуя, что не удастся расспросить бармена о фокусе с рацией.

Птицы большей частью улетели, и звуки внешнего мира поползли через выбитые окна. Вдали будто сваи забивали. Самоходка?! Шваниц воюет – значит, волна! Звериное сумасшествие, головная боль…

«Что же ты молчишь, Цент? – отчаянно подумал Глеб и вспомнил.

«Уходи немедленно!»

4

- Витя, нужно связаться с РОВД, - высказался дельно Мамаев.

Рамзес глянул на экран навигатора, сначала таясь, потом открыто, когда понял, что до него никому нет дела. Уровень сигнала опустился до нулевого, сеть упала. Цент, если захочет, прорвется по спутниковому каналу, но Скипидар приказы от начальства сможет получить только по проводам или по рации. Которая, естественно, в отделении. Хотя…

Глеб повертел кругляшом настройки – так и есть! Артур, не мучаясь излишне совестью, разжился милицейским декодером. Сквозь помехи в эфире прорвался задорный мат. Некий «двенадцатый» распекал, хвалил, командовал и собирал раскинутые по десятку населенных пунктов силы.

Скипидар, возмущенно сопя, оттер Глеба от рации, забубнил в микрофон:

- Я двести четвертый! Двенадцатый, ответь двести четвертому!

- Двести четвертый… мать… не слышу!.. готовы. Идет… волна! Повторяю, волна… Зоны!.. По обстановке…

«Двенадцатый» регулярно пропадал в приливах радиошума, но главное Глеб понял. Разом накатила усталость. Все зря! Драка, бестолковый обыск, допрос – зря. Зона опередила и привела всех к общему знаменателю.

- Волна, говорят, в семи-десяти километрах, - повторил Скипидар вслед за «двенадцатым». - Собаки и еще какая-то дрянь, с телекамер не видать. На всей территории это... магнитное возмущение, мобильная и радиосвязь, значится, работают с перебоями.

Они не понимали. Глеб видел на лицах участкового и солдат только растерянность. А ведь семь километров волна пройдет часов за пять, хотя Зона и не любит скорых перемещений. Последние же километры здесь, за проволокой. Здесь волна пойдет гораздо быстрее.

- Все отменяется. Сейчас дуем в управу, - объявил Скипидар. – Включаем сирену и оповещаем людей по громкой связи. Засядем в отделении, пулемет, слава господи, при нас!

Он говорил непривычно жестко, его толстые щечки втянулись, взгляд посуровел. Глеб же вспомнил, что пулемет привезли только утром, и он не пристрелян. Огневых точек нет. И вообще не факт, что участковый и его усиление из внутренних войск сладят с этой непростой машиной. Очень уж обленились на деревенских харчах.

- Гы… А с этим что?

Крынкин мотнул на Глеба головой.

«Несанкционированное проникновение, - подумал Глеб, - и нанесение легких телесных. Это как минимум».

Скипидар мазнул по Глебу отсутствующим взглядом и разъяснил в двух словах, где и в какой обуви предпочитает видеть задержанного. Потом. После волны. Глеб облегченно вздохнул.

Вышли на улицу, богато усеянную тушками пернатых камикадзе. Рамзес отстал на пару шагов и держал обрез за спиной, но Скипидар и впрямь думать забыл о сталкере.

Тучи над Зоной напоминали горы и цветом, и почти ощутимой неатмосферной тяжестью. Часто вспыхивали яркие жгуты молний, чаще вниз, но некоторые вверх. Мутно-серое оконце над Вешками быстро затягивалось чернотой. Из него как черт из коробочки выпрыгнул камуфлированный вертолет, хищно клюнул носом и уронил с направляющих огненные струи. Гулко ахнуло. Из-за леса встала дымная стена и тут же опала. Вертолет пошел над дымом, помавая задранным хвостом. Под вертолетным брюхом бешено вращались стволы крупнокалиберного гатлинга, веером летели стреляные гильзы.

По улице бродили люди, смотрели в небо с боязливым любопытством и перекликались, негромко, будто страшась вновь разбудить стихию. Вертолет провожали недоумением, птичье сумасшествие – недоверием. Такого не может быть, потому что... не может! У Рамзеса засосало под ложечкой: растерянность – опасная состояние. Моментально обернется паникой.

Людей в форме селяне встретили с облегчением. К Скипидару подкатила разбитная селянка.

- Витек! Это что же, опять, как в запрошлом месяце?

- Хуже! Ховай детей, Наталья, - распорядился прапорщик, ступая на подножку джипа. – Нечисть прет.

Селянка заохала.

- Участковый! – крикнул Глеб, когда Скипидар завел «Хаммер». – Бармена забыл!

- Нехай сдохнет! – обрисовал свою позицию Скипидар. – Нехрен с бандитами вожжаться.

«Хаммер» сорвался с места, подняв тучу пыли.

Рамзес догнал говорливую Наталью.

- Женщина, не оставьте убогого, пропадет ведь!