У черты

«…это тайм-конвертер, Глеб, — когда-то объяснял Цент голосом несостоявшегося трагика. — Говорят, машина времени, хотя никакая это не машина, а время и вовсе штука непостижимая. В Оке, похоже, время и пространство… меняются сущностями что ли. Проще говоря, оно существует всегда, всю историю Зоны. Одно и то же — одновременно в каждый отрезок времени. А этот светящийся шарик всего лишь накопитель. Представляешь, какими энергиями должен оперировать конвертер? В «глазе» она накапливается, из него расходуется. Трансмутация, говоришь? Мелкий побочный эффект! Я посчитал, этот шарик может сдвинуть Землю с орбиты…»

— Что ты задумал, урод?! — заревел Князь, увидев, что Глеб улыбается.

«…у Зоны есть слабое место! — горячился Митька. — Мы знаем, когда она началась, двадцать шестого марта восемьдесят шестого года. Чернобыльская авария, неконтролируемый выброс огромной энергии. Своего рода спусковой крючок. Соображаешь, Рамзес? Можно нырнуть в тот год и поставить ситуацию на предохранитель! Предотвратить аварию!.. Это не бред, Рамзес, это факты. Помнишь, я говорил, что не все мои ребята сгинули? Кое-кто дошел…»

— Князь, ты бы меня все равно кончил, — сказал Рамзес. — Я только сейчас понял. Отвалил бы золотишка на радостях, а потом жалко бы стало. Я вот не стал тебя убивать, хотя моя девушка на твоей… — он чуть было не сказал «совести», — на твоем счету. Просто ты дерьмо, и тебе нравится, а я из кожи лезу, чтобы остаться человеком. Мелочь, вроде, а в ней вся суть. Иди с богом, Князь. Живи, если повезет, и вспоминай, как Рамзес твоей поганой шкурой побрезговал.

Князь не ответил, может быть, не услышал. В последний момент бандит крутанул нож в ладони.

«Метнет?» — пьяно удивился Глеб и вскинул руку, заслоняясь от слепящей вспышки.

Когда зрение вернулось, Князь уже корчился, пробитый молнией новорожденной «электры». Наверное, не понял даже, что стряслось, не почувствовал как испаряется кожа с лица, как вытекают глаза от жара мегавольтного разряда. Вокруг него танцевали частые блицы от земли до неба.

Глеб сморгнул. За «электрой», плохо различимый в сполохах огня шагал человек.

Вот он приблизился и буднично, словно в душ, ступил в эпицентр аномалии. Глеб решил было, что рябит в глазах, но это человек в «электре» расплылся на десяток призрачных силуэтов и на следующем шаге собрался вновь в плотные стати прапорщика Скидоренко.

Прапорщик двигался, высматривая что-то в траве. Он нашел бандитский нож и лишь тогда поднял на Глеба взгляд.

— Витя, — прохрипел Рамзес. — У тебя нос… и глаз… лишний.

Лицо Скипидара затуманилось, поплыло, собираясь на этот раз в правильный овал, строго по выкройке. Нос вывернулся нужной стороной и сполз на место. Птичий глаз с узкой щелкой-зрачком втянулся в щеку. Не то проглотил его участковой, не то припас до случая в просторном защечном пространстве.

— Я тебе говорил — уходи? — угрюмо спросил прапорщик. — Почему трубку бросаешь?

Он щелкнул рукоятью Князева ножа и вытряхнул из нее патрон.

«Последний шанс»! Однако… Видел Глеб такие самоделки.

— Ты кто?

— Спускайся, — велел Скипидар. — Поговорим.

— Нет! — Глеб медленно повел головой из стороны в сторону.

Он смотрел на прапорщика и не узнавал. Где опереточный «пан участковый»? Какое отношение к Скипидару имеет этот смертельно опасный вервольф? Кроме показной овечьей шкуры, конечно. Мозг лихорадочно складывал в подсознании мозаику, и…

— Ты следил за мной? В Зону следом пошел… Нет — раньше! Черт, ты пас меня с первого дня! — Рамзес лихорадочно пытался разобраться и думал вслух.

— Я пас тебя с Куприяновки, с момента, как ты сцепился с кровососом. Но это к слову. Спускайся, Рамзес! Ничего у тебя не выйдет.

«…будет трудно! — пугал Цент. — Но ничего невозможного…»

— Почему я должен тебе верить?

Скипидар усмехнулся, отчего нос опять уехал в сторону.

— Я три раза тебе шкуру спас. Хотя бы поэтому.

Участковый не обманывал. Казалось, все сходится — он стрелял в кровососа, тогда, в Куприяновке. Он вытащил Глеба из гравитационной аномалии. И он убил Князя.

— Ты не мне жизнь спасал! Ты делал свое поганое дело. Забрал маршрут… зачем?..

— Фокс нашел дырку к Оку, — пожал плечами Скипидар. — Ее требовалось проверить и закрыть, а пароля я не знал.

— …и бросил меня подыхать. Инге ПДА подсунул!

— Спрятал, — поправил его прапорщик. — Ты что-то разбушевался, голована душил. Я от греха и того… подстраховался. А ты уж нашел, черт везучий! За пароль, кстати, спасибо.

Скипидар добродушно хохотнул.

Участковый притворялся, теперь Глеб это видел. Притворялся рубахой-парнем, а вот что пряталось за маской, сталкер разобрать не мог. Не было там ненависти, доброжелания или других эмоций. Зато опасности, звериной, гибельной, хоть отбавляй.

Глеб шумно сглотнул.

— Я ведь тебя чуть не раскусил, — вспомнил он. — Слишком уж спокойно в твоих Вешках… И когда из Ясенево ехали, ты прокололся. Опознал зомби, хотя якобы никогда не видел.

— «Чуть» не считается, — отмахнулся Скипидар. — Не раскусил же.

— Зачем это все, Витя?

Глеб переступил, не чувствуя окоченевших ног и даже боли в разорванном бедре.