У чёрного моря

Почтительно написала одесситка П. Великанова о германской выучке Гродского. И не случайно. В интеллигентной Одессе “немецкость” обозначала высшее качество жизни и культуры: Париж Парижем, но Германия - сами понимаете!..

“Бродские евреи” заквасили жизнь одесской общины семенамиХаскалы - еврейского Просвещения, сближавшего еврейскую традицию и европейскую культуру.

В России середины 19 века центром Хаскалы была Вильна - почтенный “Литовский Иерусалим”. Одесскую общину российские еврейские просветители-маскилим не жаловали: здешние евреи слишком незатейливы, мозги гешефтом заняты, душа в развлечениях порхает - какие тут, спрашивается, духовные запросы?..

Русские маскилим ошиблись. Взлёт Одессы, её мировые деловые связи, национальная пестрота одесситов, сплетение культур и народов сочетались тут с вольномыслием молодой еврейской общины - не лежала на ней вековая “пыль поколений” (выражение раввина и писателя Ш. Левина). Одесса вообще Бога почитала без рвения: здесь и в православную церковь не слишком ходили, и треть христианских супружеств жила невенчанными. И евреи, к житейскому успеху устремясь, рванулись в сторону европейской культуры, в русло общееврейского движения, завихрившегося в конце 18 века от всеохватного урагана идей Свободы, Братства, и, главное, Равенства, которое даст, наконец, возможность евреям прорваться из местечковой затхлости к блеску столичных салонов.

Процветание и богатство ожидали евреев на путях Просвещения - так провозглашал гений Хаскалы Моисей Мендельсон. Он жил и творил в Германии - в глазах “бродских евреев” естественно: где ещё ума набираться? Кант, Лессинг, Шиллер, Бетховен, Гёте... Гейне, наконец... “Бродских евреев”, галицийских жителей Австро-Венгерской империи, питала немецкая культура, как многие-многие годы кормила торговля с Германией, чаровавшей “бродских” немецкой основательностью, умом, деловитостью, трудолюбием, честностью - всем, чего не хватало суетливым евреям и полупьяным русским дельцам.

С Германией в уме и в сердце пришли “бродские” в Одессу, где общиной заправляли ортодоксальные евреи - несгибаемые хасиды. Новое, как обычно, пробивалось с боем. В прямом смысле: уже в 1817 г. поборники религиозной вольности побили на улице раввина - строгого ревнителя традиций. А в 1826 году, когда “бродские евреи” взялись открыть школу с обучением детей светским дисциплинам, городской раввин немедля написал генерал-губернатору: инициаторы школы сами бездетны, родителям же евреям она ни к чему, кто хочет, пусть учит ребёнка нееврейским дисциплинам в христианской школе или наймёт учителя.

Школу, однако, открыли - окно в Европу для еврейских детей Одессы.

Так и жила община, по еврейскому обычаю, в борьбе: опора хасидов Главная синагога против Бродской - центра реформаторов. Первую материально поддерживали городские власти, вторую содержали с 1841 г. на свои деньги “бродские евреи” - люди с капиталом, верхушка общины.

“Кто её обедает, тот её и танцует” - игриво говаривали в Одессе. Или деликатнее: “Кто платит, тот и заказывает музыку”. Богатая Бродская синагога диктовала общине новинки вплоть до сочинений собственных музыкантов, равноправно сочетавших еврейские традиционные мотивы и христианские мелодии Генделя или Баха (как же без Германии?). Здесь, в Бродской, зазвучали первые в России синагогальный хор, а с 1909 г. орган с органистом-немцем из лютеранской церкви.

Музыка завлекала в Бродскую синагогу и неевреев, они, включая христианских священников, являлись не только на организуемые по праздникам платные концерты, но и на субботние молитвы. А евреям Одессы Бродская синагога стала духовным и интеллектуальным центром.

Тому исключительно способствовал немецкий раввин Шимон Швабахер, доктор философии и богословия. В России иноземным раввинам служить запрещалось, но Швабахера в 1860 г. назначили казённым раввином в Одессу - генерал-губернатор Строганов пособил. Ш. Швабахер - яркий европейский интеллигент, взялся менять многое вплоть до упрощения обрядов. Он стоял у истоков создания для евреев первого ремесленного училища и благотворительных учреждений, организуя, сотрудничая, жертвуя собственные деньги. Швабахер благодетельствовал широко: он мог заниматься сбором пожертвований и для соплеменников-переселенцев в Палестину, и для болгар, воюющих с турками.

Швабахера почитали, но отнюдь не все. Многие огорчались нарушением традиций, а сверх того - непонятным немецким языком проповедей красноречивого раввина. Не раз вскипали вокруг Швабахера страстные споры. За 28 лет его службы каждые три года при очередных выборах казённого раввина Швабахер воевал с различными кандидатами-соперниками. И когда Швабахера всё-таки отстранили от должности по той же причине, что он иностранный подданный, раввин - умер.

А Хаскала не умирала, и в шестидесятые годы Одесса в Просвещении уверенно опередила Вильну; теперь Одессу тоже назвали Иерусалимом, “Новороссийским”.