У дьявола в плену

— Что вы видели? — спросила она, не обращая внимания на Гэрроу. Она смотрела только на Маршалла.

— Разве есть причина для истерики?

Давина обернулась и увидела экономку, которая выговаривала молоденькой служанке, вытиравшей слезы подолом передника.

— Иди в свою комнату и сиди там, пока не успокоишься, — приказала миссис Мюррей девушке. — Из твоего жалованья вычтут за половину дня, когда ты не работала. А теперь иди.

Девушка ушла, а миссис Мюррей, глядя ей вслед, провозгласила:

— Слуги должны помнить о том, как вести себя в любое время, ваше сиятельство, даже в трудных ситуациях.

Слова миссис Мюррей прозвучали таким же приговором, как те, что она часто слышала в своей жизни, но на этот раз Давина промолчала. Сейчас было не время устраивать сцену. Вместо этого Давина повернулась к незнакомцу:

— Кто вы, сэр?

— Это мой друг, — ответил Гэрроу. — К тому же врач. Он был приглашен гостем на вашу свадьбу и, к счастью, согласился остаться здесь на неделю. Без него мне пришлось бы справляться с Маршаллом одному.

— Что ты и сделал, — вмешался Маршалл. — А теперь все уйдите. Джейкобс, проводи графиню в ее комнату.

Джейкобс выдвинулся из угла и встал рядом с Давиной. Обменявшись взглядами с Маршаллом, он кивнул и обратился к Давине:

— Ваше сиятельство, прошу вас.

Она взглянула на Маршалла, но он отвернулся.

— Маршалл?

— Уходи, Давина, — процедил он сквозь зубы, не глядя на нее.

— Так будет лучше, Давина, — сказал Гэрроу. Помолчав, он добавил тихо, чтобы его не услышали: — Я думаю, что до тех пор, пока он не поправится, вам лучше не оставаться с ним наедине.

Что за чепуха?..

Она ничего не ответила. Иногда люди, особенно пожилые мужчины, принимают молчание за знак согласия. В силу своего возраста они считают, что женщина не посмеет не согласиться с ними. Однако молчание давало Давине свободу игнорировать их диктат и поступать по-своему.

— Маршалл!

Он смотрел в потолок.

— Я хочу, чтобы все сейчас же вышли из моей комнаты.

Джейкобс снова ей поклонился, и Давине ничего не оставалось, как разрешить ему проводить ее.

Но перед тем как уйти, она остановилась перед миссис Мюррей и сказала:

— Ничего нет плохого в том, что кто-то не может сдержать слез, миссис Мюррей. Придерживаться норм поведения — это, конечно, хорошо, но человечности еще никто не отменял. Не все же люди сделаны из камня.

Какое-то время они молча смотрели друг на друга. Потом Давина просто ушла, сопровождаемая Джейкобсом. За ними следом шла Нора.

В дверях своих апартаментов Давина поблагодарила Джейкобса, а Нору отослала в ее комнату, чтобы смыть кровь с рук и переодеться.

Давина закрыла за Норой дверь и прислонилась к створке лбом, пожалев, что не может начать день сначала. Она бы проснулась, а рядом был бы Маршалл. Они поцеловались бы, рассмеялись и стали планировать, чем сегодня заняться. Однако все это было невозможно. Нельзя вернуться к началу и переиграть жизненную ситуацию так, как хочется. Если бы такое было возможно, она могла бы вернуть и мать, и отца. А как насчет свадьбы? Она все равно вышла бы замуж за Маршалла.

Друг дяди — врач — пристально всматривался в лицо Маршалла.

— Ваше сиятельство, вы знаете, кто вы?

— Разумеется, знаю, — ответил Маршалл, до некоторой степени чувствуя удовлетворение от того, что так быстро вспомнил свое имя. — Я — Маршалл Росс, граф Лорн. Вам этого достаточно? Или вам нужны еще доказательства?

Он заметил, как дядя и врач переглянулись. Зачем они обращаются с ним как с ребенком? Его правая рука по-прежнему страшно болела, а ребра, наверное, были сломаны.

Он не стал признаваться в том, что плохо представляет себе, что произошло за последние двенадцать часов. Отчетливо он помнил лишь одно — как решил не ходить к Давине.

Давина. Она смотрела на него так, словно была напугана. Что же он наделал, что она так испугалась? Ничего. Просто она понимала, что должна его бояться.

Маршалл сел, оттолкнув заботливую руку врача и игнорируя его слова.

— Убирайтесь из моей комнаты! — приказал он слугам — некоторые из них все еще толклись в комнате.

Все сразу подчинились, только одну служанку пришлось выпроводить за руки. Экономка, похоже, решила, что может остаться. Только после того как Маршалл строго посмотрел на нее, она кивнула и покинула комнату.

— Спасибо за помощь, сэр, — обратился Маршалл к врачу, — но вы видите, что я больше в вас не нуждаюсь.

— Меня зовут Полоний Марш, ваше сиятельство. — Врач слегка склонил голову в поклоне. — Я уйду, как только дам инструкции по лечению вашей руки.

— А что с моей рукой?

— Вы порезались, ваше сиятельство. Об оконное стекло, и довольно сильно.

Маршалл повернул голову, чтобы увидеть окно, о котором говорил врач. Он и хотел бы, но ничего не мог вспомнить. Такое случалось довольно часто. Но иногда он мог вспомнить все совершенно четко — какие это были демоны и в каком обличье. А иногда из его памяти было стерто все.

Он встал, и на мгновение комната поплыла перед глазами.

— Вам лучше отдохнуть, ваше сиятельство. Вы потеряли довольно много крови.

— От этого я не умру.

— Все же вам лучше остаться в постели, сэр, чтобы восстановить силы.