У Глюкоморья. ЗЕВСограммы

Русский ЗЕВС оказался нескромно плодовитым и уже на сегодняшний день содержит в своём арсенале более 50 тысяч ЗЕВСограмм с широчайшим охватом тем и сторон современной жизни. Причём интерес русского поэта простирается далеко за пределы винных возлияний, любовных утех и гедонических потребностей. У ЗЕВСа десятки толкований только такой нестареющей темы, как «назначение поэта и поэзии»: «При творчестве не помнятся грехи / И верен сам творец своей харизме: / Злодеи пишут чуткие стихи / О нежности, любви и гуманизме». Или: «Одна любовь – себе на горе, / Хотя творец от счастья пьян: / Нельзя всю жизнь писать про море – / Пора писать про океан».

По мысли ЗЕВСа, поэт должен воздействовать на душевное состояние читателя, заряжать его чувством оптимизма и верой в лучшее:

От ярких слов нам хочется плясать –
Вот так и происходит душ слияние,
Но суть не в том, чтоб звёзды описать,
А в том, чтоб дать всем веру в их сияние.

Но и здесь ЗЕВС работает в ироничном ключе, высмеивая стремление пишущих разнообразить только инструментарий, не повышая качество выделки слова и образа: «Чтоб шедевр, товарищ дорогой, / Написать, работай аномально: / Ты писать не пробовал ногой? / Говорят, выходит шедеврально».

Даже в описании природы ЗЕВС отходит от классических приёмов и создаёт живую картину иного плана и содержания:

В ночной тиши большую выпив дозу,
Себя для мира чувствуя годней,
Я напишу про русскую берёзу,
Как стал мужчиной в юности под ней.

А иногда поэт даёт откровенный совет собратьям по перу, но в этом совете нет назидательности и назойливости:

Каждый пишет для души,
Восседая в мягком кресле:
Если можешь – не пиши
И пиши, не можешь если.

И предостерегает от заниженности писательской планки:

Напиши письмо мне, но без глюков,
Что душа влюблённая зело,
Ты ведь не какой-то Ванька Жуков,
Чтоб писать лишь деду на село.

Как и Омар Хайям, ЗЕВС никогда не пресмыкается перед богатством, а преклоняется только перед мудростью, внимательно изучает внутренний мир человека и обнажает порой глубоко запрятанный смысл его бытия: «Уж так на Руси повелось, / Что дух у неё не зачах: / Чем меньше зубов и волос, / Тем мудрости больше в речах». Саму мудрость поэт постоянно сопоставляет с глупостью, чтобы ярче представить их антагонизм:

Вся разность Насреддинов и ослов
При зорком взгляде видится моментом:
У мудрости – немного голых слов,
У глупости – орнамент с позументом.

Следует особо сказать о показательной экспрессивности и лексической непредсказуемости стиха ЗЕВСа. Его четверостишие, как правило, строится по классическим канонам с использованием перекрёстной рифмы, причём две первые строки чаще всего носят описательный характер, а убойный смысловой удар содержится в двух последних, но более всего – в самой последней строке, а то и замыкающем высказывание слове. Так что до последнего момента читатель не знает, куда повернёт авторская мысль и как будет выражен итоговый смысл изречения. Такая игра слов подвластна только высокоодарённому автору:

Излишний интерес к двуликим лицам
Рождает лаву сказочной молвы:
Скорее надо людям, а не птицам,
Чтоб были у орла две головы.

Неудержимым порывом к будущему, более прекрасному и радостному, чем настоящее, буквально пронизана поэзия ЗЕВСа с её внутренним свечением, артезианским давлением и оптимистическим выходом наружу:

Сегодня хмарь повешена на лица,
Но жизнь всегда не может быть проклятой:
Придёт пора – и будем мы молиться,
Чтоб счастье нам урезали с зарплатой.

Активное внимание к миниатюрам ЗЕВСа можно объяснить просто: в них читатель находит многое из того, что сам переживает и ценит, что любит и чему следует. А когда эти ощущения преподносятся в виде афористичной формулы, оживляется душа, кипит разум – и человек с новыми силами штурмует вершины, которые долгие годы мечтал покорить.

Людмила КОНЧАЛОВСКАЯ

100 лет

Каждый в образе Христа
Расцветает маем:
Доживёт ли кто до ста,
Мы и не узнаем.

Автомобиль