У границы верхних миражей

Андреев запросил местоположение. Система молчала. Так быть не должно и единственное, что успокаивало теперь Андреева – уже привычное уведомление: «Активируйте идею». Значит, он ещё в Системе. Андрееву хотелось закричать: «Я активирую, твою мать, активирую, но можно мне хоть какое-нибудь меню выбора этой долбаной идеи?» Почему-то сейчас ему было безумно страшно оказаться вне Системы. Всегда было страшно, но сейчас, когда Андреев не знает где он и почему – особенно. Система больше не оберегает, не подсказывает и даже порядком надоевшие рекламные сообщения, сны, наполненные специальными предложениями и акциями, казавшиеся ограничением свободы версии реальности, Андрееву кажутся в этой ситуации родными, уютными, тёплыми. Может, не так уж это и плохо – жить и не думать? С простой целью на день – прожить этот день до конца?

– Очнулся?

Андреев вздрогнул от неожиданности и вскочил с дивана. Васильев стоял с чашкой в руке.

– Дерганый ты какой-то, – сказал Васильев и протянул чашку Андрееву. Тот не без опаски взял чашку и понюхал. Он ожидал, что Система предложит выбор: «Выберите желаемый напиток», – но вместо этого почувствовал приятный запах кофе. Он замер в ожидании: «Запах кофе недоступен в этом тарифе», – но никаких уведомлений перед глазами не появилось. Андреев сделал глоток. Кофе слегка обжег язык. Андреев и не помнил, обжигался он хоть раз за всю жизнь. Заботливая Система не могла допустить такой оплошности, обязательно предупредит, позаботиться.

Васильев смотрел на Андреева с интересом, как наблюдают за только что освобожденным из клетки и выпущенным на природу зверем.

– Где я? – спросил Андреев.

– Может, тебе интереснее, почему ты здесь?

– И это тоже.

– Ты у меня дома. А здесь, потому что ты первый, кого я встретил с таким же тарифным планом как у меня – «Святейший». Точнее не встретил, а нашел.

– Как ты отключил меня?

Васильев пошарил в кармане и протянул на ладони Андрееву пулю–шокер, какими обычно стреляют полицейские дроны, когда нужно отключить человека.

– Я ничего не почувствовал, – удивился Андреев.

– Так она и работает.

– Зачем я здесь?

– Я не знаю, кто тот человек, что дал мне промокод для подключения этого тарифа, и ты, думаю, не знаешь, но мне кажется, он один из администраторов Системы. Не думал, зачем ему это было надо? – Васильев не стал дожидаться, когда Андреев ответит и продолжил. – Это проверка на уязвимость. Идея – вот, что лежит в основе всего, даже в основе самой Системы. Любая новая идея Систему разрушает, и потребуется время, пока Система восстановится, включит эту новую идею в себя. Вот тебе и проверка – может ли человек сотворить новую идею, еще не являющуюся частью Системы.

– А почему «Святейший»? – Андрееву, наконец, удалось вклиниться в монолог Васильева.

– А разве идея бога не первое, что должно было прийти в голову? Наша заботливая Система даже тут не может не предложить вариант выбора.

– Так что ты от меня-то хочешь? – Андреев допил кофе и протянул пустую чашку Васильеву.

– Ты единственный, кто может помочь мне. Я хочу достать из головы модуль. Сам я не смогу, а любому другому кроме тебя, Система не позволит.

– Как достать – это же смерть? Настоящая!

– А в этом моя идея, друг, в этом моя идея. Смерть – это свобода. Свобода – это идея, вот я её и активирую. Достать из головы модуль, только так можно умереть по-настоящему.

Васильев вышел из комнаты и вернулся с дрелью. Андреев и подумать не мог, что подобное устройство еще можно где-то найти – никак не подключенное к системе. Васильев протянул дрель Андрееву и показал на висок, где у него была уже поставлена метка, где сверлить.

– Просверли и достань, – сказал Васильев.

– Как я достану?

– Сейчас, – Васильев снова вышел из комнаты и вернулся с небольшим пинцетом. – Вот.

– Что если просверлить и сам модуль?

– Странный ты, будто не знаешь, что Система тут же восстановит модуль: и модуль и череп. Нужно достать.

Васильев лег на пол у ног Андреева, повернулся на бок и без слов ткнул пальцем в висок.

«Может, он и прав», – думал Андреев. Он помнил, как в понедельник почти умер. Он помнил это волшебное чувство освобождения, даже не чувство, а предчувствие. Помнил злость от бессилия, когда Система не дала ему умереть. «Я помогу ему», – решил Андреев.

– На какую глубину сверлить? – спросил Андреев.

– Там на сверле метка.

Андреев приставил сверло к виску Васильева. «Активируйте идею», – прочитал он. Дрель взвизгнула. Васильев закрыл глаза. На губах его застыла улыбка.

Воскресенье

Андреев шел по городу, не сознавая, где именно находится. Похоже на окраину – спальный район. Над жилыми многоэтажками, над каждым домом кружил дрон-транслятор. Люди, что живут здесь, возвращаясь домой с работы, тут же погружались в сон: дроны-трансляторы следили чтобы никто не бодрствовал, оттого эти районы и стали звать спальными.

Андреев слышал, что здесь Система выдает самые лучшие сны. Рабочие люди должны просыпаться отдохнувшими и счастливыми. Кто-то рассказывал, что им даже рекламу в сны транслируют только в начале сновидения и в конце.