У яда сладкий вкус (СИ)

— Теперь ты здесь учишься, и я сделаю все возможное, чтобы тебя никто не посмел обидеть, — старался говорить спокойно, только внутренний триггер придал голосу недовольство. Я слегка отстранился и посмотрел в глаза Алиевой. Там не было желания бороться. Они не горели тем безумным огнем, об который я обжегся при нашей первой встрече, и значит, я должен был его вновь разжечь.

— Ты меня не слышишь, Адам. Я не хочу, понимаешь? Не хочу быть орудием твоей мести, или грушей для биться твоей девушки. Не хочу показывать всем здесь, — Мадина с презрением взмахивает руками, показывая наконец бурлящие внутри нее эмоции, — отношения, которых нет, только для того, чтобы быть в безопасности. Я просто хочу учиться и наслаждаться этим процессом. Мне кажется, что за эти дни в бегах, я постарела на лет двадцать сразу.

Алиева шумно выдыхает. Её глаза скользят по моему лицу, и я догадываюсь, что они в данную минуту выискивают там ответ, но место для откровенного разговора выбрано неправильное. Я не уверен, что за одним из стеллажей с книгами не сидит подружка Илоны, и эгоистично не хочу, чтобы искренние эмоции, которые вылетают из меня чертовыми бумажными самолетиками, стали достоянием общественности, поэтому беру Алиеву за руку и киваю в сторону выхода.

— Книги нужно собрать, — она мягко вырывает свои пальцы из моих и опускается на колени, складывая в стопку книги, разбросанные по полу. Я ведь даже не заметил этого, пропитываясь злостью к Байлобаровой.

Помогаю Мадине собрать собственность университета, забираю скромную стопку и иду к стойке, за которой стоит библиотекарь. Женщина узнает меня и приветственно улыбается.

— Соберите все по списку, — передаю ей книги, пока ведьма дергает меня за рукав толстовки, пытаясь возразить, — мы позже заберем.

Не обращаю внимания на враждебный настрой моей ведьмы, цепляю руку, сплетая пальцы, чтобы не смогла вырваться, и веду ее к двери. Пыхтение за спиной вызывает у меня улыбку, ведь это показатель того, что ведьма оживает, и я, как ненормальный, поглощаю её энергию. Она мне необходима, чтобы чувствовать себя живым. Я же, блядь, эгоист, поэтому не оставляю Алиевой шансов сбежать от меня и веду к выходу из здания, а затем к тропинке, шествуя по которой, мы достигаем нужного пункта. Сейчас мы находимся в самом безлюдном месте на территории университета. Рядом парковая зона, где мы с ведьмой сражались, и она, судя по скошенному в сторону деревьев взгляду, тоже вспоминает тот день.

— Илона не моя девушка, Мадина, — начинаю разговор, сжимая пальцы ведьмы, которая поджимает губы и пытается избавиться от телесного контакта, показывая, что не настроена обсуждать очевидное, но только нихрена оно не очевидное, и я хочу донести до нее это! — Она изменила мне с шофером несколько месяцев назад. Их порево видела половина студентов.

Алиева замирает, широко распахивая глаза, в которых читается неверие и… гребаная жалость! Скриплю зубами, потому что меньше всего жду от нее последнего, и все же переступаю через себя, возвращая лицу невозмутимый вид.

— Если бы я хотел отомстить, то давно бы это сделал, поверь, и мне бы не нужно было настолько усложнять себе жизнь и впутываться в разборки с Красным.

— Тогда зачем? — Мадина прикусывает нижнюю губу и стучит носком туфельки по асфальту, стараясь не смотреть мне в глаза. Если честно, меня самого начинает колошматить изнутри от эмоций.

Слышать очередное нет я не настроен. Я чувствую, как её ко мне тянет. О взаимном желании свидетельствуют все физические показатели. Она горит так же сильно, но сопротивляется, и я хочу знать причину. Если не Илона, то что не дает покоя моей дерзкой девчонке?

— Я хочу отношений, — шагаю к ней, сокращая расстояние до минимума, и жадно тяну одурманивающий запах, исходящий от ее волос, — узнать тебя хочу, — Мадина прерывисто вздыхает и все-таки смотрит мне в глаза, и я ловлю этот контакт, потому что иначе не поверит, — защищать ото всех, понимать твои мысли, быть ближе во всех смыслах. И, да, я не планировал углубляться.

— А что планировал? — шелестит совсем тихо, но прожигает взглядом. В нем нетерпеливое ожидание, и если раньше я мог умело добиваться своего одними словами, который порой были далеки от правды, то рядом с ведьмой мне хотелось вещать честно.

— Универ принадлежит моим предкам. Я не могу его похерить из-за небольшой оплошности, которую устроила Орлова. На мне слишком большая ответственность за сохранение информации, — скриплю зубами, уже не впервые жалея о том, чьим сыном являюсь, — я хотел держать тебя около себя, чтобы правда не вылезла наружу.

— И вдруг передумал, потому что я оказалась такой прекрасной, — кривляется в ответ и высвобождается из моей хватки, выставляя ладони перед собой, когда я хочу возобновить важный для нас обоих контакт, — нет, Адам. Твои слова похожи на бред сумасшедшего.

— Я передумал не потому что ты такая прекрасная.

— Вот спасибо, — качает головой и возмущенно выдыхает, пока я преграждаю ей дорогу, — я не несу в себе той ценности, которой вам так хотелось, Адам. Лучше найди себе чистую и на все согласную девушку.