У истока реки

Он поспешно выбрался из-под одеяла, ощущая на своей коже нежные прикосновения солнечных лучей – поцелуи небесного светила. Он не станет проказничать. Именно во сне он пришел к такому заключению. Скоро ему предстоит вернуться в школу, и он собирался посвятить один из дней самому себе. Дядя Джон всегда вставал очень рано, но все же не в такой ранний час, и Франциск подумал, что его день настал. Он набил карманы печеньем и ломтиками холодного мяса и оставил на столе записку: «Я ушел. Но я вернусь. Люблю всех вас. Франциск».

Он выкатил из гаража велосипед и почувствовал облегчение, когда дом фермера скрылся за деревьями. Он ехал вдоль берега, держась поближе к воде, и хотя знал, что вряд ли сумеет добраться до истока реки высоко в горах, все же решил подобраться к нему как можно ближе. Перед ним до самого горизонта возвышались холмы и горы, поросшие травой и деревьями.

Он мчался по дороге мимо цветущих изгородей, но вскоре понял, что так он отклонится в сторону: река терялась из вида. Подъехав к ближайшему поселению, Франциск оставил велосипед в гараже, объяснив его дружелюбному хозяину, что хочет немного прогуляться. Мужчина без лишних вопросов согласился присмотреть за велосипедом и показал Франциску тропинку, что вела к реке, протянув ему пакетик чипсов. Франциск шагал среди цветущих лютиков, ощущая ликующую свободу, слушая пение птиц, любуясь небом и жуя чипсы. Это апрельское утро он будет помнить всю свою жизнь.

Но и пешком идти было не так-то просто. Иногда он шел по тропинке, но временами ему приходилось протискиваться сквозь кустарник и пролезать между рядами колючей проволоки, которой были огорожены поля с молодыми побегами пшеницы. Так он прошел несколько миль. Утренние тени стали короче, начинало припекать солнце. Но река словно и не собиралась становиться мельче и уже, что указывало бы на приближение к ее истоку.

На каждом шагу он встречал что-нибудь интересное. Франциск вошел в тенистый лес, в котором благоухали колокольчики. Он присел на пенек и подкрепился, не спуская глаз с реки, поблескивавшей сквозь пышную крону буков. Чуть позже он увидел, как зимородок выпорхнул из своей норы и пронесся над самой поверхностью воды, почти касаясь ее крыльями. На берегу пахло чесноком, а на одном из полей он увидел семейство кроликов, которые смешно умывали лапками свои мордочки. Ни одного мгновения Франциск не чувствовал себя одиноким. Журчание и плеск воды, блеяние овец и ягнят – вот что составляло ему компанию. Он утратил всякое ощущение времени и мог идти вот так целую вечность, думая о реке или замышляя, как досадить Кейт.

– Река жизни, – тихо сказал он самому себе. – Исток прекрасной реки.

Уже наступил полдень, стало очень жарко, и местность вокруг начала меняться – появились холмы. Франциск понял, что подошел к предгорью. «Далеко, далеко в горах!» Кажется, он уже был там. Река стала заметно уже, но он даже не догадывался, что она стала совсем не мельче, а наоборот – глубже.

И вот, обогнув лужайку, он увидел то, что искал, – искрящийся ручеек сбегал по золотистым камушкам и впадал в реку. Незабудки и лютики росли по обеим его сторонам, и кое-где темнели болотистые топи. Франциск задрал голову – если он пойдет вдоль этого ручья, поднимаясь все выше в горы, то, возможно, сможет найти исток реки. Он снял сандалии, приладил их себе на шею и стал взбираться на склон, по которому сбегал ручей.

Ему приходилось нелегко, потому что иногда склон становился очень крутым и в этих местах ручей прерывал свой быстрый бег и весело прыгал с высоты, словно небольшой водопад. Время от времени ему приходилось цепляться за пучки травы и папоротника, а иногда холмы расступались и на его пути возникало пастбище, усеянное яркими звездочками маргариток. Оглядываясь назад, где-то внизу он видел сверкающую ленту реки, петлявшую между плакучих ив, ольховых деревьев и исчезавшую за грядой холмов. Да, чтобы найти главный исток реки, мне придется подрасти, но пока я займусь этим ручейком, думал Франциск. А теперь вперед, к вершине.

Франциск почти уже пришел. Он шагал вдоль раскинувшегося на склоне поля, и ему казалось, что еще никогда он не видел такой зеленой травы. На ней резвились ягнята и паслись овцы. Близилось время стрижки, и их длинная шерсть казалось легкой и белоснежной, как плывущие по небу облака. Идти стало легко, потому что ручей теперь бежал по пастбищу и вел к дому, что стоял на самом гребне холма, окруженный толстыми стволами лиственниц.

«Наверное, человек, который живет в этом доме, ухаживает за источником, – подумал