У истоков Броукри (СИ)

Мы прорываемся через толпу, держась друг друга. Бофорт дышит мне в спину, а я не отпускаю ладонь Эриха. Когда мы оказываемся на свободе, и сумасшедшие картинки лиц, чудовищ остаются позади, я не могу ровно стоять на ногах. Крутящиеся огненные шары стоят у меня перед глазами. Я до сих пор слышу крики горожан, их смех и эту музыку. Я, будто бы пребываю в трансе. И до дома тоже плетусь, едва различая дорогу под ногами. Мы оказываемся у поместья в кромешных сумерках. Конрад тянет меня к входу, а Ривера застывает и покачивает головой.

- Меня не пустят.

Я цепляюсь за эту возможность, как за последний шанс уберечь парня от правды. Да, рано или поздно он узнает, что убийца – Марко. Но я знаю, чувствую, что должна молчать столько, на сколько хватит сил.

- Мы справимся. – Киваю я. – Лучше возвращайся домой.

- Возвращайся домой? – Не веря, переспрашивает Эрих. – Я не отпущу тебя одну. Ты говоришь, там убийца, так ведь?

- Просто…

- Что происходит? Я не идиот, Адора. Что тебе сказала Хельга?

Поджимаю губы. Мы глядим друг на друга, а я продолжаю сдерживать это чувство в груди кинуться вперед и прижать парня к себе. Близко-близко.

Я не отвечаю, и тогда он недовольно кивает.

- Хорошо. Я зайду через твою комнату.

- Эрих…

- Встретимся внутри.

Он не спрашивает. Он сообщает.

Ривера исчезает в темноте, а я опустошенно опускаю плечи. Не хочу, чтобы он узнал правду. Не хочу, чтобы ему было так больно.

- Каким образом он собирается проникнуть в дом через твою спальню? И почему это прозвучало так повседневно?

Не слушаю парня. Наплевать на его ревность, на его шутки. Сейчас не это важно!

- Черт, - ударяю себя ладонь по лбу, - что же это.

- В чем дело, принцесса?

- Убийца – Марко. Понимаешь? Конрад, это Марко Дамекес убил Стюарта, и едва не убил Лиз! – Выдыхаю и несусь к входу. Бофорт бежит за мной. – Как сказать? Как сказать об это Эриху? Он ведь его лучший друг.

- Не могу поверить. Дамекес? Сукин сын! И он сейчас здесь?

- Да. Мы должны найти его.

- Но почему он? Не могу поверить!

- Давай отыщем Марко до того, как он сделает что-то с моим отцом.

- Хороший план.

Дома царит опьяняющая атмосфера покоя, залитая шампанским и дорогим вином. В длинных, шикарных платьях женщины обсуждают других женщин, а мужчины, едва стоя на ногах, не обсуждают других мужчин, но обсуждают женщин.

Оркестр играет что-то быстрое. Люди улыбаются, курят, а над их головами вьются облака из белого дыма. Предвыборная кампания – приманка. Суть сегодняшнего вечера подкупить как можно больше людей дорогой выпивкой, но, что самое смешное – все здесь это прекрасно понимают, и никому нет дела до высшей цели.

Моя мать выглядит так, словно она прекрасная скульптура: высокая и неповторимая. На ней прилегающее голубое платье – не совсем тонкий намек на голубую кровь – волосы подобраны к верху, а на шее шикарное ожерелье, переливающееся в свете ламп. Каждая в этом зале хочет быть моей матерью. Женщины думают, что она достигла пика свободы, и ее жизнь протекает на вершине наслаждений. Они ошибаются, но они никогда об этом не узнают. Все эти декорации, весь этот вечер – ложь, обернутая в прелестную упаковку, а в чем мои родители и знают толк, так это во лжи. Безоговорочно.

Конрад ищет в северном крыле. Я иду к центральному залу. Мы разделяемся потому, что я не вижу смысла бродить за ручку и искать Марко вместе, но неожиданно я понимаю, что если и замечу Дамекеса, то не смогу с ним справиться. Глупая ситуация.

Патрисс Колдфилм и Тереза Вайнс – мамины подруги по работе, которая под собой ничего не подразумевает – оглядывают меня ошеломленными взглядами. Наверняка, лицо у меня выглядит ужасно. Да и весь вид. Так я спугну всех папиных избирателей.

Устало выдыхаю и внезапно замечаю Мэлота. Он ведет кого-то на второй этаж, этот человек практически полностью повисает на нем, будто бы сам идти не в состоянии. Лишь через несколько секунд я понимаю, что это отец, и, кажется, он жутко пьян. Я не успеваю разозлиться. Наплевать, наплевать! Главное, отец жив.

Я срываюсь с места и несусь на второй этаж, преисполненная какой-то радости. Мне хочется бежать еще быстрее, но я так жутко устала, что еле переставляю ноги. Я нагоняю их на полпути к кабинету отца. Мэлот держит его за талию, а папа криво ставит ноги, тупо и беспамятно рассказывая о чем-то. Наверняка, жутко важном, учитывая тон его голоса.

- Никогда не покупай эти сигары. – Советует он. – От них болит горло, и речь трудно произносить. А речь нужно произносить хорошо. Хорошо произносишь речь и получаешь хорошие деньги. Все взаимосвязано, чувствуешь? Сначала сигарета, потом горло, ты меня понимаешь?

- Да-да.

- Сначала сигарета, потом горло, потом речь, работа, деньги. Каждая мелочь важна. Каждая деталь, сын. Ты еще молодой, а я старый. Я больше тебя знаю. Поэтому слушай.

Покачиваю головой. Пьяные тирады отца всегда были увлекательными, но я не часто их слушала. Обычно отцом в такие моменты занимался Мэлот.

- Мэлот! – Зову я, прибавив шаг. – Подожди.

Брат оборачивается и покачивает головой.

- Ты пропустила все самое интересное.