У истоков Черноморского флота России. Азовская флотилия Екатерины II в борьбе за Крым и в создании Черноморского флота (1768 — 1783 гг.)

Кроме того, у прибывших турецких пашей, судя по всему, была и еще одна причина для недовольства. «Суджук — есть малая, в Азии лежащая, весьма ветхая и опустошенная крепость, — сообщал впоследствии Стахиеву уже упоминавшийся информатор, — в которой нет никакого другого строения, кроме двух или трех досочных изб, несколько шалашей для прикрытия турецкого коменданта с небольшим малочисленным и ободранным гарнизоном, который там постоянно содержался, так что не токмо для выше сего упомянутого двухбунчужного Мегмет-паши, прибывшего с Ахмед-пашою для исправления мугафизской должности, но и для займа Сулейман-аги в ней квартир не доставало. Трехбунчужный же Ахмед-паша возле оной в стану стоял с своим войском, из коего абазинцы до прибытия флота до 200 человек уже в неволю утащили в свои горные жилища».^{1527} Иными словами, для долгого размещения крепость была слишком бедной и опасной. Гаджи-Али паша и Гассан-паша решили ускорить проведение операции против Крыма.

Однако как только турецкий флот вышел к крымским берегам, он попал во второй, еще более жестокий шторм. Хранитель печати капитан-паши, Мегмет-ага, в своем письме к Селахору Гассан-аге так описывал происходящее: «Превеликий шторм жестокостию своею весь флот разметал по морю. У иново корабля якори совсем оторваны, у инова не удержались на грунте и волочились за оным. Многие расшатались от ударов волн и пустили в себя воду, однако остались безвредны. Но попущением Божьим корабль Гассан-паши, называемой Морской Змей, сорвясь с якорей, несколько саженей тянул их за собою. Потом открылись внизу превеликие щели; все севшие на том корабле старались выливать натекшую воду, но не успевали за умножением от часу на час. По сигналу съехались со всего флота капитаны и одиннадцатью машинами тянули воду, но и то ничего не пособило; посылали нырцов, чтоб снизу законопатить щели — бесполезно. Семь дней и восемь ночей сряду сие продолжали без всякого успеху. Пороховые снаряды все превратились в грязь. Паша держал консилиум со всеми капитанами морскими и, не найдя способу к спасению онаго корабля, паша с превеликим сожалением вышел с него вон, потом пушки и все припасы свезли на другие корабли, а пустое судно предали волнам на волю.[252] Капитан-паша пересел на корабль, называемый Капитания»,^{1528} Уцелевшие лее корабли были сильно повреждены: у одних вдребезги разбило руль, у других сломаны мачты и поврежден такелаж.. Почти все имели течь.

Вышедший из бури флот с трудом смог собраться обратно в Суджук-Кале. Он представлял собой жалкое зрелище. Гассан-реиз уведомлял своего хозяина Хаджи Мустафа, что «судно его, нагруженное пушками и лафетами, беспрестанно натекает водой. Притом не осталось из людей ни одного живого человека. Припасы растеряны, разобраны и провианта нет». На кораблях вспыхнула эпидемия дизентерии. Один из капитанов писал: «Смертным поносом многие страдают, и… весьма много померло. Кто с вечера заболел, то до утра умирает… Войск много, провианта нет. При Суджуке одной водой питаются. Войско голодное и нагое денно и нощно помышляет о побеге, притом болезнь весьма усилилась, мертвых тел выносить уже некуда».^{1529} При таком раскладе экспедицию против Крыма туркам пришлось отложить. Но отказа от нее, как мы увидим далее, все равно пока не последовало. Тем более что пришедшее из Константинополя судно доставило сведения о недовольстве Османского правительства медлительностью командующих экспедицией.^{1530}

Между тем, в августе 1778 г. произошли перемены и в Азовской флотилии: в частности, из-за болезни вынужден был оставить командование капитан бригадирского ранга А.И. фон Круз. Его сменил капитан 1 ранга И.А. Михнев. Именно ему и довелось б сентября встретить добравшийся наконец до берегов Крыма турецкий флот.

Поскольку события этого дня отражены в отечественной историографии весьма поверхностно, нам представляется важным свести воедино доступные данные как с русской, так и турецкой стороны. Картина вырисовывается следующая.