У истоков Руси: меж варягом и греком

Советско-росиийская официальная история вслед за А. Насоновым всегда стремилась отождествить Русскую землю «в узком смысле» с некой «внутренней» Русью, включавшей Киев, Чернигов, Переяславль и их окрестности, и противопоставляла ей «внешнюю» Русь Багрянородного, в которую отходили в первую очередь Новгород, а также все прочие города за пределами собственно Русской земли «в узком смысле». Между тем оригинальный текст Багрянородного, прочти его еще раз, мой не признающий авторитетов читатель, упорно противится такой трактовке. Константин недвусмысленно включает во «внешнюю Росию» не только один из основных городов Русской земли «в узком смысле» — Чернигов (Чернигога), но даже расположенный всего в 15 километрах от Киева Вышгород (Вусеград)! Попытки спасти положение утверждениями типа того, что «внешняя» Русь Багрянородного «противопоставлена не Киеву, а самому Константинополю (приходящие из внешней Росии в Константинополь моноксилы)»¹⁰² лишь усугубляют дело, поскольку на самом деле, если читать текст непредвзято, сам Киев тоже противопоставлен Константинополю, ведь именно оттуда в конечном счете, как следует из дальнейшего текста, отправляются моноксилы в Византию. То есть, как ни верти, Киев наравне с другими городами тоже должен входить во «внешнюю Росию». Если не подгонять решение под ответ, то следует признать, что вся Русь, которую мы зовем Киевской, в самом широком ее смысле, определяется Константином Багрянородным как «внешняя». Что неизбежно порождает вопрос, который мы не преминем задать доктору Ватсону:

— Где же тогда располагалась предполагаемая «внутренняя» Русь?

— Wel-1-l — I guess it has been situated— inside, hasn't it?¹⁰³

И вдруг без всякого перехода доктор добавляет на достаточно понятном русском языке:

— Не будете ли любезны передать еще баночку?

Вот на что, мой обомлевший читатель, способен в соответствующих дозах «ПИТ»!

Баночку я, конечно, передам, но это же не решение вопроса. Решением могла бы быть все та же «черноморская Русь», вроде бы существовавшая где-то в районе Керченского пролива и, следовательно, расположенная ближе к Константинополю, чем Киевская. Та самая «внутренняя» приазовская Русь, из которой (а) Игорь захватил соседний Самкерц¹⁰⁴ и, понуждаемый победившим его Песахом, затем напал на Византию (по тексту «Кембриджского анонима»); в которую (б) он удирал после уничтожения его флота греческим огнем (по византийскому историку Льву Диакону¹⁰⁵); которая (в) не имела права нападать на Корсунь (Херсонес Таврический) и, более того, должна была защищать Корсунь от черных булгар (по договору с Константинополем Игоря, а затем и Святослава).

В контексте пункта (в) этого перечня полезно обратить внимание на еще одну фразу, которая нам встретится далее по тесту: «Росы, направляясь в Таврику, проходят от Днепра путь через Черную Булгарию и Хазарию…» То есть на Корсунь приднепровская Русь и напасть-то не могла, не потревожив хазар и черных булгар, а уж защищать Херсонес от Черной Булгарии, территория которой лежала между Киевом и Крымом, и подавно. И тем не менее договор обязывает Игоря Херсонес защищать. Это было очевидно невозможным из Руси Киевской, то есть «внешней», но, вероятно, достаточно реальным из Руси «внутренней». Не могли же все поголовно правители Византии быть идиотами! Следовательно эта «внутренняя» Русь должна была существовать, скорее всего, между Херсонесом и черными булгарами, то есть на Черном или Азовском море.

— Вы правы, дорогой доктор, «внутренняя Росия» должна была быть внутри греческой ойкумены. И Керченский пролив, он же устье Русской реки у арабов, где греки основали свои первые колонии не позже VI века до н. э., вполне подходит для этой цели.