У истоков Руси: меж варягом и греком

Как археологу найти стоянку древних славян? Надо перерывать все надпойменные террасы всех рек. Правда, сначала выяснив у геологов, если это возможно, где были эти террасы в соответствующем веке. Безнадежное дело. Но допустим, археологу повезло, и под его лопатой случайно оказалась именно такая стоянка. Что можно оттуда выкопать? Уходя, славяне на старом месте могли оставить срубы изб и несколько захоронений. Все. Никакого культурного слоя за двадцать-тридцать лет не образуется. Да и основным материалом в обиходе восточных славян было, судя по всему, дерево. Железа почти нет, керамики мало, все это ценно и потому при переселении забирается с собой. В брошенных избах могли оставаться только сломанные деревянные предметы обихода, которые сгнивали вместе с жилищем. Единственное, что имело бы смысл искать, это захоронения: скелеты с украшениями и заупокойным инвентарем. Ан, нет! Славянские племена «Повести» (кроме полян, если их вообще можно отнести к племенам и славянским в частности) прах усопших кремировали, а останки не зарывали в землю, а оставляли в сосуде на столбах. Так что тут я готов присоединиться к автору «Повести» в осуждении похоронных обрядов древних славян, для которых в науке придуман специальный термин: археологически неуловимые. То есть от древних славян в земле не осталось ничего. Ищи-свищи.

«По прошествии времени, после смерти братьев этих [Кия, Щека и Хорива], стали притеснять полян древляне и иные окрестные люди. И нашли их хазары сидящими на горах этих в лесах и сказали: „Платите нам дань“. Поляне, посовещавшись, дали от дыма по мечу, и отнесли их хазары к своему князю и к старейшинам, и сказали им: „Вот, новую дань нашли мы“. Те же спросили у них: „Откуда?“. Они же ответили: „В лесу на горах над рекою Днепром“. Опять спросили те: „А что дали?“. Они же показали меч. И сказали старцы хазарские: „Не добрая дань эта, княже: мы добыли ее оружием, острым только с одной стороны, — саблями, а у этих оружие обоюдоострое — мечи. Им суждено собирать дань и с нас и с иных земель“. И сбылось все это…»

Прежде чем перейти непосредственно к сказке о хазарской дани, в который уже раз хочу отметить, что аборигенное население Киевщины сидело «на горах в лесах», то есть не было оно никакими полянами в смысле обитателей полей.

Тут ты, мой неугомонный читатель, можешь задать мне справедливый вопрос:

— Какого черта! Ты только что говорил, что поляне — это хазары (хазарские иудеи), жившие на киевском Поле. Что ж получается, что хазары сами себе платили дань?

Во-первых, мой несправедливый читатель, я не утверждал, что хазары были исконным населением среднего Поднепровья. Хазария распространила сферу своего влияния на средний Днепр где-то в VIII веке. Вероятно, только тогда в районе Киева появляется постоянное хазарское население, причем эти хазары автоматически становились полянами в качестве обитателей Поля.

Во-вторых, разве хазары не могут платить дань хазарам? Напомню, киевские князья собирали дань не только с «иных языцев» (чуди, мери, веси, муромы, черемисов, мордвы, перми, печеры, ями, литвы, зимиголы, корси, наровы, ливов), но не брезговали брать ее и со «словенского языка» (полян, древлян, новгородцев, полочан, дреговичей, северян, бужан).

В-третьих и главных, — а был ли мальчик?

«Повесть», не акцентируя этого факта, признает зависимость жителей Киевщины от Хазарского каганата. В этом и есть единственная историческая ценность цитаты. Все остальное — сказка. Откуда, спрашивается, у полян «Повести» обоюдоострые франкские мечи, да еще в таком количестве, что они ими платят дань хазарам? Если бы древние киевляне действительно имели в изобилии такое оружие, вряд ли они вообще стали платить дань кому бы то ни было. А главное, сталь франкских мечей достаточно хорошо сохраняется в земле, и факт их наличия у киевлян не мог бы пройти мимо археологов. Увы, вместо стопроцентного подтверждения правоты «Повести» эти полянские мечи оказываются очередным вопиющим противоречием объективным данным археологии.