У истоков великой музыки

 В Кареве все эти годы, как и раньше, снова живут только дворовые. Среди коренных обитателей две семьи: Степан Пахомович Иванов с женой и пятью детьми и вдова Прасковья Карповна Емельянова, тоже с пятью детьми. А в Полутине по записи за 1817 год значится "секунд-майор Алексей Григорьев Мусерской - холост", а в списке дворовых - вдова Ирина Егорова и "ея дети Петр, Авраамий, Олимпиада, Надежда", все Богдановы. Конечно, священник знал, чьи это дети, но по-иному именовать незаконнорожденных в официальных документах он не имел права.

 Каково же было фактическое положение Ирины и ее детей? Скорее всего, жила она при помещике на правах жены и барыни. А дети - Петр, Олимпиада, Надежда,- даже если судить по их почерку в документах архива, получили хорошее образование. Однако все эти барские, а точнее, отцовские милости не коснулись Авраама, рожденного от брака с крепостным,- он так и числился неграмотным и дворовым.

 Время шло, дед композитора старел и, видимо, сознавал, что другую семью, "благородную", ему уже не завести. И в 1818 году в Успенской церкви состоялось венчание "Алексея Григорьева сына Мусерского 60 лет с Ириной Егоровой..."

 Чтобы совершить обряд, пришлось крепостную назвать "торопецкой мещанкой", и только через два года Ирина Егоровна со взрослыми уже детьми была узаконена во всех правах указом Сената. Прошение Алексея Григорьевича собственноручно подписал 15 июня 1820 года в Царском Селе царь Александр I. В законном браке "молодые" прожили до 12 августа 1826 года, когда Алексей Григорьевич "умре натуральной болезнью", то есть по старости. После отпевания его похоронили в семейном склепе на погосте Золовье. С этих пор Ирина во всех документах пишется с "дворянским" отчеством Георгиевна (имя Егор, как простонародное, крестьянское, не значится в святцах). Как сказано, "дворянская вдова, помещица Мусорская" вела и все хозяйственные дела, правила имениями, пока не вернулся, оставив службу в Сенате, теперь уже законный наследник всех владений Петр Алексеевич Мусорский.

 Когда заканчивалась работа над этой главой, в черновике я уже написал фразу: "К сожалению, дальнейшую жизнь бабушки композитора проследить не удалось". Но, увы, такое заключение покоя не принесло. Ведь в метрической записи о рождении Модеста сказано, что Ирина Георгиевна была его крестной. Значит, в это время была еще жива. Но где она находилась? По документам архива ни в Полутине, ни в Кареве, ни в Юрьеве - не значилась. Снова пришлось надолго засесть в архив, перелистать тысячи страниц рукописных книг разных погостов. И наконец радостная встреча... Оказалось, что Ирине Георгиевне вместе с дочерью Надеждой (Олимпиада вышла замуж за вдовца с тремя детьми - майора Родзянко и получила в приданое сельцо Першино в Великолукском уезде) досталась при разделе половина деревни Юрьево и "в деньгах 16350 серебряных рублей". Вероятно, жизнь в родной деревеньке, в крестьянском доме их уже не устраивала, и они купили сельцо Семенцево, принадлежавшее ранее помещику Абакумову. А в той половине деревни Юрьево, которая досталась им по разделу, все еще жила вся крепостная родня: "Егор Иванов вдовый с двумя сыновьями Иваном первым и Иваном вторым, с женою первого Ивана Прасковьею Никифоровою и сыном Андреем..." Запомним это имя: Андрей является родным племянником Ирины Георгиевны, и речь о нем пойдет в дальнейшем.

 В сельце Семенцеве Ирина Георгиевна жила независимо от сына и невестки с незамужней Надеждой и холостым Авраамом, который все еще числился дворовым. Отсюда она и приезжала на крестьбины Филарета и Модеста и на другие семейные торжества и подолгу гостила в Кареве, нянчила внуков. В память о бабушке Модест Петрович оставил строки в знаменитой "Детской". В тексте, им сочиненном, няня учит молиться "на сон грядущий" и просить бога, чтобы послал он: "Доброе здоровьице бабушке добренькой, бабушке старенькой..."

 Сельцо Семенцево было приписано к погосту Допша, где находилась Успенская церковь. Здесь бабушка композитора справляла все христианские обряды, в этом храме ее отпели и проводили в последний путь.

 И снова новые сведения, обнаруженные И. Б. Голубевой. В "Деле об утверждении духовного завещания, составленного помещицей майоршей Ириньею Мусарскою..." 1849 года, 25 января, говорится о том, что в связи с болезнью она просит судебного заседателя приехать к ней, чтобы оформить завещание дочери "девице Надежде Мусарской".

 По "Исповедным росписям" я знал, что в это же время жил здесь ее сын Авраам, и непонятно, почему Ирина Егоровна не только не завещала ему ничего, но даже не освободила от крепостной зависимости, не дала вольную. А через десять лет Надежда Алексеевна Мусоргская оставила все по завещанию своим племянницам Александре и Любови Родзянко.