У каждого пациента своя история

«Изабель» может похвастаться немалыми успехами, которыми ее создатели очень гордятся. Одна из удач случилась практически сразу же после того, как началось тестирование программы. Доктор Джон Бергсейджел, онколог из детской больницы в северной Атланте, прочитал о ней и попросил включить его в число врачей, принимавших участие в бета-тестировании.

Вскоре после этого, в один из выходных, пара из Джорджии привезла в отделение неотложной помощи его больницы своего сына. Это было не первое их обращение; ребенок болел уже несколько месяцев и жаловался на лихорадку, которая никак не проходила. Дежурный врач назначил анализы крови, которые показали, что у мальчика лейкемия – рак крови. Но несколько симптомов не вписывались в картину этого заболевания. Например, во время приступов лихорадки у него на коже выступала светло-коричневая сыпь. Никто не знал, почему она появляется, но врачи решили, что это неважно, и назначили ребенку курс химиотерапии, который должен был начаться в понедельник с утра. Время, как известно, главный враг больных лейкемией.

Когда в понедельник Бергсейджел пришел на работу, то изучил карту мальчика вместе с картами других новых пациентов. Просмотрев результаты анализов и записи, сделанные дежурными врачами, он тоже удивился наличию сыпи, но согласился, что анализ крови однозначно указывает на лейкемию. Тем не менее этот случай внушал ему беспокойство. Он подозревал, что, хотя все обратили внимание на сыпь, диагноз лейкемии перевесил все оставшиеся без ответа вопросы.

– Как только ступаешь на некий клинический путь, – говорит доктор Бергсейджел, – с него уже трудно сойти.

Однако он решил поступить именно так и дать «Изабель» шанс. Доктор сел за компьютер в маленьком кабинете с белыми стенами, сразу за постом медсестер, и ввел в систему симптомы ребенка.

Вверху списка, выданного «Изабель», оказалась редкая форма лейкемии, с которой Бергсейджел ни разу не сталкивался, – она часто вызывала сыпь коричневатого цвета.

– Я едва не прокричал «эврика!», – вспоминал он впоследствии.

Доктор тут же отменил химиотерапию. Данная разновидность лейкемии обычно смертельна и ее нельзя вылечить или остановить с помощью химиотерапии. Не имело смысла подвергать ребенка и его родителей страданиям, которые ни к чему бы не привели. Единственное лечение от этого типа лейкемии – пересадка костного мозга. Ребенку ее сделали, хотя шансы на выздоровление были крайне малы. Он прожил еще полтора года.

Подобные случаи доказывают, насколько полезна может быть «Изабель». Но чтобы убедиться, насколько хорошо она справляется со своими задачами, двое исследователей (никак не заинтересованные в распространении системы) взялись протестировать ее в более систематизированном порядке.

Марк Грейбер с коллегой протестировали систему на пятидесяти историях болезни, взятых из New England Journal of Medicine. Поскольку вводить информацию в «Изабель» можно двумя путями, исследователи протестировали оба. В первом варианте Грейбер вручную вводил в систему от трех до шести основных симптомов по каждому случаю. В среднем это занимало меньше минуты. Верный диагноз вошел в список, выданный «Изабель» в 48 случаях из 50 (96 %). Во втором варианте в «Изабель» копировали отрывки из истории болезни (что было проще), но точность ответов резко снизилась: правильный ответ появился лишь в 37 из 50 случаев (74 %). Авторы отмечают, что такие результаты указывают на значительное усовершенствование диагностических систем со времен появления первого поколения медицинского программного обеспечения. Тем не менее с ними возникают те же проблемы. Поскольку «Изабель» и другие системы наподобие нее не могут быть полностью интегрированы с больничными программами, данные пациентов приходится вводить вручную. Это утомительно и отнимает много времени, хотя в случае с «Изабель» данные усилия были минимизированы. При обращении к системе врач может описывать симптомы пациента обычным повседневным языком. К тому же машина гораздо умнее, так что требует меньших объемов информации.

Однако гораздо важнее то, как часто врачи решают обратиться к системе. Пока что доминирующая диагностическая ошибка в медицине – преждевременная остановка, когда врач прекращает поиски диагноза, остановившись на том, который объясняет большинство ключевых симптомов, и не задает себе важнейший вопрос: что еще это может быть? Если врач удовлетворен диагнозом, он не станет обращаться к цифровому мозгу, так что потенциальная польза от системы пропадет втуне.

Итак, хотя новое поколение диагностических систем, подобных «Изабель», значительно совершеннее более ранних программ, используются они недостаточно широко. Даже доктор Бергсейджел, чей пример живо иллюстрирует ее возможности, говорит, что прибегает к ней лишь пару раз в месяц.