У каждого — свое алиби

— И на старуху бывает проруха. Знаете, людей допрашивать каждый день вредно. Запоминают, что говорили накануне, а повторив несколько раз свои показания, непроизвольно заучивают их наизусть как стихотворение. Если ж их оставить в покое хотя бы дней на пять и после вызвать еще раз, можно узнать поразительные вещи. Вы же видели, что произошло с хозяйкой дома, где Флореску имел мастерскую. Мне просто повезло, что вы ею не занимались, решив, что она не представляет для вас интереса.

— Если человек лжет, его легко изобличить… но если…

— Дело не во лжи, — заметил Алек. — Сказываются и забывчивость, и настроение, и усталость. Самый примитивный анекдот всякий раз рассказывается иначе. Даже интонация различается. А если говорят о чем-то виденном или пережитом? Иногда узнаешь потрясающие вещи от человека, который, казалось, уже выложил вам все, что было ему известно. Ну! Приступим.

— Предлагаю принцип отсеивания. Тех, кто нас не очень интересует, вызывать не будем совсем или пригласим их вначале, чтоб быстрее с ними закончить.

— Смотрите, как бы не отсеять убийцу, — рассмеялся Алек.

— Да нет. Речь о тех, кого не было в тот день в Бухаресте.

Майор взял дело и начал:

— Матаке Наталия. Уехала из Бухареста за три дня до совершения преступления. Находится в Сучаве у своей дочери и пока еще не вернулась. Вдова 70 лет. Гадает на картах…

— Довольно. От таких героев меня увольте. К тому же я тоже читал дело.

— Хорошо, — сказал майор. — Супруги Варзару, были на побережье. Врачи, никаких связей с Флореску не поддерживали. Возвратились вчера или позавчера.

— Следующий. С врачами я потолкую в другой раз.

— Архитектор Соня Панделеску. Не замужем, 38 лет. С потерпевшим была знакома. Просила его как-то украсить фасад Дома культуры. Они поссорились и с тех пор друг с другом не разговаривали.

— Когда это случилось?

— Почти два года тому назад, — ответил майор.

— Неинтересно, точней, ужасно интересно, но, увы, разве что для беллетристов или психиатров.

— Флорин Зачиу, учитель истории. Некогда работал с Флореску в одной школе. Алиби: находился в больнице на удалении аппендицита.

— Спасибо, — сказал Армашу, — надеюсь, операция прошла благополучно?

Майор зачитывал другие фамилии, но вдруг Алек насторожился.

— Инженер Траян Коман, 32 года. Работает на заводе химических изделий. Спортсмен, но, если можно так выразиться, средства его существования неспортивны.

— То есть как?

— Прилежный посетитель баров, увлекается женщинами…

— Да ну! А это запрещено разве?

— …Не поощряется. Тем более что он промышляет чужими женами. Время от времени его любовные похождения вызывают скандалы. Однажды из-за них он был и нашим клиентом.

— Хорошо знаете его? — спросил Алек.

— Да. Чудесный инженер, на заводе его очень ценят. Вообще, знаете, милый человек.

— Забавный, должно быть. Хотел бы с ним познакомиться. Алиби?

— С трудом, но нашел. В ту ночь он был…

— …у почтенной матроны, — перебил майора Алек, — фамилию которой не смог назвать как истинный джентльмен.

— Верно. В конце концов он вынужден был сказать нам, где находился, а его красавица подтвердила.

— И все-таки… Покажите его!

Майор вызвал подофицера, охранявшего вход, и отдал ему распоряжение. Через несколько минут подофицер возвратился в сопровождении высокого юркого молодого человека с пружинистой походкой баскетболиста. Его несколько усталое лицо говорило о веселом и легкомысленном нраве.

— Приветствую вас, товарищ майор. Инженер Траян Коман, — представился он Алеку, бросив на него беглый, подозрительный взгляд.

— Вы дружили с Флореску? — начал Алек.

— Да. Мы были хорошими друзьями и никогда не ссорились.

— Значит, вы часто виделись?

— Конечно, хотя, — Коман замялся, — в последнее время он был очень занят. Школа, живопись да еще…

— Кто еще?

— Его любимая, та симпатяшка, что часто его навещала.

— Агата Милковяну?

— Да, вы, вижу, ее знаете. С ней он встречался очень часто. Однако, несмотря на это, я заходил к ним, когда знал, что он дома. Даже поздно. Он любил ночные посещения. Иногда мы ходили в ресторан, чтоб чего-нибудь выпить.

— Он выпивал?

— Да. Но не очень… Ему больше нравились разговоры. Флореску был человеком начитанным, хорошо рассказывал о живописи, художниках…

— Вернемся, однако, к преступлению. В ту ночь вы были у одной дамы. Это подтверждается, я обязан исключить вас из числа подозреваемых.

Траян Коман с облегчением вздохнул и сказал:

— Благодарю вас.

— Благодарите не меня, а ее, подтвердившую, что вы составили ей компанию в ту ночь, хотя она и рисковала…

— Только женское благородство, — вздохнул инженер, — заставляет искать прибежища у дам молодого одинокого человека.

— Не сомневаюсь. Но вот что: вы неплохо знали Флореску, знаете вы и его соседей, возможно, друзей.

— Да, но, конечно, не всех. Андрей был общительным человеком, некоторых его гостей я не знаю.

— А среди лиц, которых вы знаете и которых знал Флореску, кто-нибудь был заинтересован в его смерти? Не спешите с ответом. Я взываю сейчас к вашей памяти, к интуиции, но в то же время жду ответ объективный.