У каждого своя война

Я специально сбивал их с толка, вкладывая в их головы мысль, что командующий чуть ли ни сам явился на переговоры. Для меня было главным, чтобы никому из них не пришла мысль, что самый лучший способ вернуть их предводителя – атаковать нас. Оставив офицеров Буанаротти в полном недоумении на берегу, я отправился обратно к шалашу графа. Оба командующих, тем временем, взяли себя в руки и спокойно разговаривали. Да и вино, которое нашлось у графа, сыграло свою роль. Когда я подошел, они прервали свою беседу и выжидающе уставились на меня.

– Извините меня, что прерываю вашу беседу, но офицеры господина командующего, – я сделал почтительный кивок в сторону Буанаротти, – хотели бы его видеть, причем как можно быстрее.

Командующий вражеской армии повернул ко мне голову. Только сейчас у разведенного костра я его смог толком разглядеть. Мощное тело, чуть заплывшее жиром. Правильные черты лица. Густая черная борода, ложившаяся ему на грудь, вместе с копной таких же густых волос напоминала гриву льва, а глаза внимательные и холодные, только подтверждали его хищную натуру.

– Мы слышали, что ты там кричал, поэтому зря повторяешься, – его голос был холоден и сух. – Скажи им, чтобы прислали солдата с моей одеждой! И вина. Пусть пришлют вина!

– Сейчас я отдам приказ, – коротко поклонившись, я вышел.

Я снова подошел к шалашу, когда Буанаротти переоделся, и теперь они вместе с графом обсуждали создавшееся положение. Оба были недовольны сложившейся ситуацией, и это явно чувствовалось в раздраженном тоне, что у одного, что у другого.

– Ваши офицеры собрались на берегу, господин командующий. Но тот даже не посмотрел в мою сторону.

– Анжело, я еще раз говорю: я не согласен на твои условия!

– Хорошо Джакопо! Я чувствую свою вину за случившееся, и поэтому иду на уступки. Ты возвращаешь нам пленных без выкупа, отдаешь часть обоза с продовольствием, а затем даешь спокойно уйти.

– Хм! Ладно! Договорились! Теперь пусть твой шпион проводит меня до брода. Я отдам распоряжения своим офицерам, после чего мы вернемся к нашему разговору и вину.

Не успели мы отойти от шалаша полтора десятка шагов, как Буанаротти спросил меня:

– Граф, сказал, что ты англичанин?

– Англичанин.

– И дворянин?

– Дворянин.

– Как же ты, человек чести, решился на подлое дело?

– На войне все средства хороши. Слышали? Джакопо Буанаротти даже остановился.

– Как ты сказал? Все средства хороши? Даже так. Гм! Я запомню их. И запомню тебя. Если ты когда-нибудь попадешься мне в руки, то не обессудь. Свой сегодняшний позор я вымещу на тебе сполна!

Хотя он говорил тихо и вроде как спокойно, но было нетрудно услышать прорывающиеся нотки тщательно скрываемой злобы. Я ничего не стал отвечать, чтобы лишний раз не раздражать его, поэтому оставшийся путь мы проделали молча. При подходе к броду он заметил два десятка лучников, приготовившихся стрелять, и решил снова поддеть меня:

– Меряешь всех на свой подлый манер? Боишься, что сбегу?

Я сначала посмотрел на противоположную сторону реки, где выстроились его офицеры, и только затем повернулся к нему.

– Нет. Не боюсь. Мои парни не для этого здесь стоят.

– А для чего? – Буанаротти уже с интересом посмотрел на меня.

– Отсюда до противоположного берега,… ярдов сорок пять – пятьдесят, а боевые луки бьют до двухсот ярдов. Так же хочу заметить, что стрелы, которые сейчас воткнуты, перед ними, в землю, имеют наконечник, похожий на иглу или шило. Он длинный, узкий и тяжелый. Легко пробивает кольчугу, а при удачном попадании под прямым углом – стальные латы. Посмотрите! Все ваши офицеры сейчас в кольчугах. И еще. Все мои парни – опытные лучники, способные не только выпустить шестнадцать стрел в минуту, но и направить их туда, куда они захотят. На этом расстоянии они загонят стрелу в любую точку тела ваших офицеров, особенно когда они так хорошо подсвечены факелами. Вот я и думаю: может попробовать наше поражение превратить в победу. Как вы думаете, господин командующий, что будет с вашей армией, если она останется совсем без офицеров?

Мои слова стали своеобразной местью на его неприкрытую угрозу. Сейчас я не без удовольствия смотрел, как изменилось выражение лица Буанаротти, искаженное растерянностью и страхом. «Впрочем, я бы тоже, возможно, испугался, скажи мне подобное!».

– К чему эти слова?!

– Просто предупреждение.

– Предупреждение? – Он еще раз обежал взглядом лучников, готовых к стрельбе. – Не понимаю. В чем его смысл?

– Если ваши капитаны задумают нечто плохое и мне станет об этом известно, я снова вас выведу на переговоры, а затем подам знак.

– Вы опасны, как ядовитая змея, капитан! И так же непредсказуемы, а значит, вдвойне опасны.

– Благодарю вас за теплые слова, господин главнокомандующий, а теперь дайте соответствующие указания своим офицерам.

После этого неудачного похода, я участвовал еще в двух военных компаниях. Если одна из них принесла мне только тяжелое ранение, после которого я провалялся на кровати около месяца, то в другой отличился и помимо раны, получил личную благодарность от маркиза д`Эсте, вместе с сотней золотых монет и мечом в богатом исполнении.