У каждого своя война

В предрассветном тумане, плывущем над рекой, стали видны три фигуры вооруженных всадников. Их кони шли медленно, шагом. Подъехав к броду, они остановились и стали всматриваться в другой берег, после чего медленно и осторожно, с постоянной оглядкой, пересекли по мелководью реку. Снова остановились, а затем некоторое время оглядывались по сторонам. Потом один остался, а двое других поехали дальше. Спустя десяток минут один из бандитов вернулся, тогда остававшийся у брода разбойник поднял короткое копье с привязанной к нему белой тряпкой вверх и помахал им в воздухе. Тут же из леса высыпали всадники. Я попытался подсчитать их.

«Пять… Десять. Двадцать… Еще прикинем десяток… Человек сорок – сорок пять».

Разбойники, выехав на берег, тут же начали выстраиваться в подобие колонны, а затем переправляться через реку. Стоявший за спиной Джеффри наклонился к моему уху и возбужденно прошептал:

– Наши овечки сами идут на бойню. Давненько мы хорошо не дрались, Томас.

В ответ я слегка кивнул головой. Хвост колонны переправился на тот берег. Все! Они в ловушке! Минута, две… десять… Сколько можно ждать? Господи, как долго! Как я ни ожидал начала схватки, она все равно оказалась для меня внезапной. Лязг мечей и топоров, свист стрел, мешались с проклятиями и стонами умирающих; вся эта лавина будоражащих кровь звуков близкого боя росла с каждой секундой.

– Ну, давайте, крысы. Выползайте из норы, – прошептал я, охваченный боевым азартом. – Ну, где вы там?

Ответом на вопрос стала вылетевшая на противоположный берег часть банды, пытающаяся вырваться из ловушки. Приблизившись к броду, бандитам пришлось поневоле сбиться в кучу, став удобной мишенью для сотни англичан, знающих толк в хорошей стрельбе из лука. К хлопанью конских попон, звяканью и лязгу кольчуг спустя секунду присоединился свист летящих стрел. Я видел, как одна ударила в грудь вороному коню. Животное вскинулось и замотало головой, изо рта пошла кровавая пена, затем у жеребца подломились ноги, и он рухнул на берег реки. Другая стрела вонзилась в незащищенное лицо разбойника, отбросив того к задней луке седла. Поднятый для атаки меч дрогнул и выпал из руки бандита, чью кольчугу пробили сразу две стрелы. Головорезы, оказавшись под ливнем английских стрел, совсем потеряли от страха голову. Кто-то в суматохе пытался развернуть коней, другие в панике спрыгивали с лошадей и старались укрыться в зарослях тростника, третьи решили рискнуть и попробовать прорваться на другой берег.

Я вскочил на коня и попытался оценить обстановку, как вдруг мое внимание привлекли три всадника, которые гнали лошадей к переправе. Они были единственными, кто не суетился и не дергался из стороны в сторону. Благодаря отличным доспехам, закрытым шлемам и кольчужным попонам на лошадях, они преодолели простреливаемый берег и понеслись через брод.

– Не стрелять!! – закричал я и ударом шпорами по бокам заставил коня сделать рывок им навстречу.

Первый всадник, ехавший верхом на огромном, покрытом кольчужной попоной вороном скакуне, имел желтый щит с незнакомым мне гербом в виде сжатого кулака в латной перчатке на червленом поле. Наездник был закован в доспехи миланской работы, а его шлем венчал высокий желто-красный плюмаж. Решив, что это и есть главарь, я бросил коня ему навстречу, но в самый последний момент вперед вырвался один из его сообщников с занесенным для удара мечом. Приняв его на щит, в ответ рубанул по врагу наотмашь. Как иной раз бывает – мой удар оказался решающим в поединке. Разбойник, вместо того чтобы прикрыться щитом, решил избежать моего меча и рванул повод вправо, забыв о том, что поединок происходит посредине реки. От резкого рывка его поводьев, лошадь попыталась повернуть, но поскользнулась на мокрых камнях брода. Лезвие моего меча, не встретив никакой преграды, разрубило кольчужную сетку, прикрывавшую шею и врезалось в тугую человеческую плоть. Крик боли, вырвавшийся из горла бандита, перешел в хриплое бульканье, когда из разрубленной шеи хлынула потоком алая кровь. Судорожным движением руки всадник попытался закрыть страшную рану, но на это у него ушли последние силы. Покачнувшись в седле, он рухнул лицом на гриву своего коня.

Огляделся. Драться больше было не с кем. Игнат тащил на берег второго подручного атамана разбойников, выбитого им из седла, а над самим главарем, сброшенным с лошади, стоял по колено в воде мой телохранитель, с довольным видом поигрывая мечом. На противоположном берегу тоже все закончилось. Немногочисленные оставшиеся в живых бандиты, теперь стояли на коленях, побросав оружие и моля о пощаде. Победа!