У каждой лжи две правды

– Вот ведь пьянь болотная! – скривился градоправитель, брезгуя даже прикасаться к незнакомцу.

– Простите, если я вам помешал, – раздалось у него под ногами. Парень поднялся на четвереньки и бодро начал шарить руками по земле. – Но здесь такие удивительные Calliteara pudibunda. Не мог устоять… И, кажется, я её раздавил. Или всё-таки нет? Вы не видели? Такая розоватая, а на кончике хвостик из волосков пунцового цвета. Если видели, не вздумайте прикасаться! Ядовитая! Аж жуть!

– Так ищите вашу гусеницу в другом месте!

– Не могу! Я обещал профессору добыть корм для его канарейки. Он жуть как расстроится, если птичка останется голодной. А вы хоть раз слышали голодную канарейку? Поверьте, пан… простите, не знаю вашего имени.

– Левандовский, – по привычке отчеканил Пшемислав, с трудом сдерживая несвойственное ему раздражение. Но рядом с нищей Стефанией он всегда испытывал странные эмоции. Это его ещё больше злило, требовало покорить, сломать и заставить подчиняться. Он любил власть. И не любил, когда кто-то или что-то имело власть над ним.

– Так вот, пан Левандовский, – молодой человек поднялся и попробовал отряхнуть свой мешковатый сюртук. Пыль полетела во все стороны, Стефа расчихалась, ещё чуток и расплакалась бы. Пшемислав предпочёл отступить. – Голодная канарейка – это просто оружие массового поражения. От её воплей даже в кладовке не скрыться. А уж я-то пробовал. Но вот это – незнакомец резко вытащил из кармана горсть извивающихся гусениц и червяков, – позволяет ей заткнуться на пару часов.

– Не будем вам мешать, – брезгливо процедил страстный огородник, который терпеть не мог гусениц. И на своём участке и вообще в принципе. Бабочек он тоже не любил.

– О нет, вы мне совсем не мешаете, – помощник профессора и главный кормитель канарейки не дал мужчине взять едва отчихавшуюся Стефу под руку, впихнул той в ладонь свою добычу и начал с удивительной для свой комплекции силой толкать парочку к кустам. – Я почему к вам свалился? Я попросить вас о помощи хотел. У пани ридикюль, у вас ещё штук пять карманов. Представляете, сколько гусениц мы для этой пернатой твари божьей насобираем? Весь день молчать будет. Пока не ужрется!

– Не представляю, – Пшемислав пришёл в себя, и командовать собой какому-то столичному чудику позволять не собирался. – Пани Стефания вам поможет, а я позову ещё слугу с корзинкой и лопатой.

– О, какая разумная мысль! – со словами благодарности юноша полез обниматься. – Как я раньше не мог додуматься до такого простого решения?

– Мы ещё с вами поговорим! – бросил Стефе на прощание пан Левандовский и отмахнулся от излишне признательного парня.

– А разве в саду пана профессора нет гусениц? – удивилась девушка, глядя в спину уходящего градоправителя. В ней боролись два желания: выбросить шевелящийся комок птичьего корма куда-нибудь подальше в кусты и вытереть руки, а лучше вымыть с мылом, и кремом помазать. Или же наоборот спрятать гусениц себе в сумочку и использовать как последний аргумент для Пшемислава, который отступать не привык и от своего предложения не откажется.

– Кончились, – не моргнув глазом, заявил пан Йержимановский. Так ведь назвала помощника профессора именинница. Что-то сложно произносимое и трудно запоминающееся. – Да и у пани Альжбеты гусеницы жирнее.

– Можно я не буду их искать с вами? – несмотря на всю признательность к насекомым, ползать по кустам в обществе сумасбродного молодого человека всё-таки не было хорошей идеей.

– Можно, – согласился тот, поправив очки в тонкой металлической оправе. И скривился от головной боли. Из носа потекла струйка крови, которую шляхтич привычно промокнул платком. Девушка деликатно отвернулась и сделала вид, что не заметила лёгкого заклятия, которым парень убрал кровь.

Не реагируй Стефания так остро на проявление колдовства, и в самом деле не заметила бы ничего. Это не ложь, просто следование общепринятым канонам. Женщинам не подвластна магия, ведь так?

Кстати, а на лацкане его сюртука нет значка колдовской гильдии или Храма. Забыл приколоть? Так нарушение это, все маги должны носить небольшие опознавательные знаки из драгоценных камней. Что ты зарегистрирован, обучен и так или иначе верно служишь короне или Храму. Конечно, слабенькие маги, которые и делать толком ничего не умели, иногда предпочитали не демонстрировать лишний раз свою… слабость.

А вспышка боли, и кровь из носа… очень похоже на откат от неудачного заклинания. То есть, он недавно колдовал? Спросить у него, магом какого профиля он является?

Но не успела.

– Пани… Как вас там?

– Стефания. Заремская.

– Пани Стефания, – панибратски продолжил дурно воспитанный шляхтич. – У вас ведь сад есть? Яблочный, если не ошибаюсь. Огромный такой, так?

– Есть.