У каждой ночи свой рассвет

Хиршман уставился на меня в ожидании.

– Весь дом в вашем полном распоряжении, да и свежий воздух пойдет юноше на пользу, – беззастенчиво уговарил док.

– Конечно, мы останемся, дело ведь серьезное, – а что еще я мог ответить? В любом случае Хиршман был прав, и Лебедеву безопаснее находиться в его присутствии, если что-то пойдет не так.

– Спасибо вам большое, доктор Хиршман, – поблагодарил Емельян, воспрянув духом. Уже хороший знак.

– Я искренне рад, что могу быть полезным.

Он расплылся в улыбке, а я подумал, что не один лишь внешний вид дока стал иным, изменилось и его поведение. Интересно, а сказал бы Хиршман тоже самое обо мне?

– Раз уж мы закончили, давайте же вернемся вниз и пообедаем, – с оживлением предложил доктор и встал. – Эмельян, окажите мне любезность, спуститесь первым и попросите Тильду накрыть на стол, а мы с Кириллом догоним вас через минуту. Хочу показать ему кое-что по текущему делу, с которым я помогаю следствию.

– Да, конечно, – согласился Лебедев и, ничего не подозревая, вышел за дверь.

– И что же это за «следствие» такое, а, док? – спросил я, пальцами очертив в воздухе кавычки.

– А тебя не проведешь, – усмехнулся он и по-отечески похлопал меня по плечу. – Но не думай, Кирюша, никаких страшных тайн я тебе не открою, просто хотел упомянуть о некоторых побочных эффектах реабилитации твоего подопечного.

– Мне уже начинать беспокоиться? – я принял серьезный вид, сложа на груди руки.

– Ох, нет, – отмахнулся Хиршман, – я действительно верю, что состояние Эмельяна вскоре наладится, но тебе нужно быть готовым к… – док снял очки, помассировал переносицу и вернул очки на место, – к ряду, так сказать, эмоциональных и физических всплесков.

– Уже заинтригован, – признался я и присел на краешек стола, наблюдая за Хиршманом.

– Ты же, наверное, и так догадался, что между тобой и господином Лебедевым установилась определенная биокоммуникация [13] после его перерождения?

– Не отрицаю. Но ведь между всеми донорами и десцендентами так или иначе происходит связь, взять хотя бы нас с тобой.

– Согласен, но степень корреляции двух особей дополняется и осложняется наличием ряда факторов, – опять начал заумничать док, но, видимо, заметив, как я устало закатил глаза, перевел информацию на привычную для среднестатистического обывателя речь. – Kurz gesagt [14], отношения между донором и его подопечным выстраиваются по примитивному принципу. Я хотел видеть в тебе сына, Кирилл, поэтому от меня ты мог получить лишь отцовскую заботу. Но вы с Эмельяном – fornicatur maturescere hominum [15]. Вы молоды, активны и…

– Стой, стой, стой! – я вскинул руки и притормозил Хиршмана. – Уж не планируешь ли ты огорошить меня новостью про пестики и тычинки… точнее, в нашем случае только тычинки? – я засмеялся. – Знаешь, док, немного поздновато.

– Зря издеваешься, mein Freund [16], – парировал он. – Кровь вампира при разовом употреблении вызывает локализованный и приглушенный эффект, но даже его, как ты уже понимаешь, хватает на создание нитей, связывающих вампира и его десцендента. Но помножь это в несколько раз, и результат выйдет за рамки.

Окей, возможно, мне стало не так весело, как минуту назад.

– Ладно, допустим, что ты прав…

– Я уверен, Кирюша! У-ве-рен, – произнес Хиршман, пытаясь, наверное, выдолбить мне свои слова на лбу, как библейские заповеди.

– Окей, – сдался я, – то есть, иначе говоря, чем больше моей крови выпьет Емельян, тем сильнее будет его тяга ко мне на физическом уровне?

– Ja, – коротко подтвердил Хиршман, кивнув лысой головой.

– А как насчет того, что я в принципе могу быть крайне далек от звания объекта его влечения? Конечно, трудно в такое поверить, док, но не все женщины и мужчины мира хотят затащить меня в постель, – самолюбие сей факт не тешит, но что правда, то правда. И я даже отбросил в сторону факт, что Емеля – вот уж совпадение – любитель мужского внимания.

– Таковы законы нашей необычной природы. Не я их придумал.

– Нелепая упырьская биология какая-то, – фыркнул я в ответ, пока еще до конца не представляя степень того, с чем мне предстояло, судя по всему, столкнуться.

– Просто будь готов, – посоветовал доктор Хиршман, ставя точку в обсуждении. – Ну и, позволь отметить, твой подопечный ist sehr sch"on Junge [17].

Я не отреагировал на его последнюю ремарку, не желая продолжать эту тему. Мы подошли к выходу, но я резко затормозил в проходе, озвучив вопрос, который занозой засел в мозгу.

– Почему ты рассказал только мне? Ведь это напрямую касается Емельяна.

– Можешь сам поделиться с ним, если сочтешь нужным. У тебя на руках карт-бланш.

* * *

Я спустился в столовую и сразу наткнулся на Тильду, суетившуюся вокруг обеденного стола.

– Все в порядке? – заботливо спросила она, расставляя приборы и тарелки по местам.

– Да, спасибо, – я улыбнулся.