У кладезя бездны

— Итак… господа разведчики и шпионы, двадцать восьмое марта этого года, двойной теракт в Багдаде, восемьдесят убитых, больше двухсот раненых. Четырнадцатое апреля — еще один теракт, на сей раз в Константинополе, больше шестидесяти погибших. Первое мая — поджог портового терминала в Карачи. Полностью дестабилизировалась обстановка в Афганистане, мы вынуждены вести там бои и имеем только за этот год двести шестьдесят семь погибших — это только военные, я не считаю гражданских и местных жителей, которые тоже мои подданные, вашу мать! — Николай говорил негромко и спокойно, но это яснее всего показывало, как он взбешен — мы обещали принести мир на Восток, но его там нет! Я обещал принести мир Империи — но его нет и в помине! Теракт за терактом, взрыв за взрывом! Все это — дело рук генерала Абубакара Тимура, который стал из тирана, который тиранил и терроризировал целую страну героем сопротивления! Все это — дело рук британцев, которые на своей территории создали террористические лагеря, весь север Индии буквально кишит террористами! Я могу получить базы для нашего ВМФ на западном побережье Африки и вывести свой флот в открытый океан. Я могу послать людей на Луну и приказать готовить там постоянный лагерь и проекты добычи гелия-3. Но я ничего не могу сделать с террористами, которые убивают мой народ!

Это было не просто упреком. Это было обвинение нам, дворянам, в бездействии и пренебрежении интересами Государства и Престола. Путилов — дворянин в первом поколении, я — потомственный дворянин, но это обвинение в равной степени тяжело для нас обоих.

Для Путилова — обычным было бы сказать «работа ведется», в принципе так говорит любой чиновник, который делает какую-то работу, тратит казенные деньги, а результата пока что не видно. По моим расчетам Путилов был в фаворе, но он не осмелился это сказать. И правильно — потому что такие слова — признание в собственном бессилии.

— Итак, господа, полагаю я вывел вас из конспирологического угара? В таком случае, я готов выслушать ваши предложения по ситуации, реально угрожающей России.

Путилов не осмелился посмотреть на меня — потому что в таком случае он бы себя унизил и еще раз расписался в собственном бессилии и в том, что я, как профессионал — выше его. Но он молчал, и я знал, что он ждет моего слова.

— Ситуация с исламским терроризмом — сказал я — и нашей борьбой с ним напоминает мне охоту машины на комара. Конечно, если машину разогнать сильно, и если комар окажется в это время над дорогой, на нужной высоте, его просто размажет по радиаторной решетке или лобовому стеклу. Но чаще всего — комару удается увернуться. А вот мы — тратим изрядное количество бензина, вынуждены часто ремонтировать машину, и рискуем кого-то сбить при резком маневре и превышении скорости. Ласточка, подвижная, умная и быстрая — расправится с комаром в два счета, потому что это ее пища. При этом все, что ей потребуется — это пара взмахов крыла.

Николай снова забарабанил пальцами по столу, давая понять, что раздражен и ждет конкретики.

— В девяносто втором году нашей группе удалось расправиться с опаснейшим террористом того времени по имени Осама Бен Ладен, причем мы вышли на его след и уничтожили меньше чем за месяц… да что там за месяц — за пару недель. Это была наша пища, точно так же, как пища ласточки — комары. Мы делали то, что считали нужным, никого не ставили в известность о своих планах и имели поддержку. Полагаю, что в этом случае следует поступить так же. Небольшая группа профессионалов, не привязанная ни к каким бюрократическим структурам, не отчитывающаяся ни перед кем, при необходимости преступающая закон — потому что генерал Тимур и его люли преступают его вольно и при любой возможности. Плюс поддержка — опытная группа спецназначения, мобильная, расположенная на передовой базе или на авианосце. Собственный транспорт, чтобы ни у кого не простить и средства разведки. На этом — полагаю, все.

— Да, полагаю всё — сказал Николай Третий — и полагаю, что вы, сударь, сумеете сформировать такую группу.

— Да, безусловно.

— Тогда — я жду письменного вхождения на мое имя. Что нужно, в каком объеме, когда. Мне надоело слышать про терроризм, это то, что мешает нам двигаться дальше. Я все сказал, господа…

Мы с Путиловым встали. Николай пошел к двери, махнул рукой, приказывая Путилову следовать за ним. У самой двери остановился.

— Две вещи. Первая — вы, князь, можете оставаться в этом доме столько, сколько сочтете нужным. Вторая — вы, господин Путилов, выделите группу толковых людей, чтобы проверить подозрения князя Воронцова. Лучше всего — пусть этим займется контрразведка МВД, а вы проверьте людей, которые будут этим заниматься. Обвинения, выдвинутые князем Воронцовым чрезвычайно серьезны, это обвинения в заговоре и государственной измене. Мы не можем пренебрегать такими сигналами, и обязаны сделать все для безопасности России…