У кладезя бездны. Часть 3

Лондон практически не бомбили. В него попали только две ракеты, обе — в Тауэр, отчего старые вороны Тауэра погибли или покинули это место. Основной удар русских пришелся на военные базы, а самый страшный — на места базирования ядерного оружия. В этой войне, известной как «девяносточасовая» война участвовали только сверхдержавы, и было применено только сверхчистое ядерное оружие, дающее при взрыве радиоактивные изотопы с периодом полураспада максимум несколько минут. Таким образом, Индостанский субконтинент пострадал куда больше, чем метрополия, а основные разрушения — пришлись на базы ВМФ, где базировались британские подводные ракетоносцы. Страшный удар пришелся по базе в Скапа-Флоу, хотя там мало что оставалось — Британия в этот момент вела войну со своим давним союзником и бывшей колонией — Североамериканскими соединенными штатами. Эта война закончилась худо — Британия сама из субъекта геополитики превратилась почти что в объект.

Чувства британцев после национального поражения нельзя было описать обычными словами. Гнев, горе, ненависть, досада — все слилось в ядовитом коктейле. Наверное, рухнула бы монархия, если бы не одно «но» — молодой монарх служил в армии, причем в горячей точке, и во время вторжения — принял на себя командование Британской территориальной армией, готовясь к практически безнадежному бою с подходящей к стране Великой Армадой. Русские тогда шли ва-банк, они сформировали огромную флотилию из судов, базирующихся на Балтике и у северных берегов, центром этой армады были четыре атомных ударных авианосца. Подобных армад никто не видел с времен семьдесят седьмого ударного соединения[30]. Никто не хотел прощать молодого монарха за унизительный мирный договор, после которого Армада повернула назад. Но Его Величество и не нуждался в прощении…

В этот тихий утренний день, очень рано утром, из одного из домов, построенных на месте доков и трущоб Вест-Энда — к припаркованным внизу машинам выскочила… ну, кажем так не совсем одетая девица. А за ней бежал парень… одетый немного получше, и выделяющийся длинной бородой, какую почему-то модно носить в среде интеллектуалов.

Девица решительно рванула дверцу своего Остин Метрополитен — но парень — схватился за нее раньше, чем она успела захлопнуть ее

— Какого черта, что тебе не так опять? — заорал он фальцетом.

— Что мне не так? Мне просто не нравится, что ты импотент, Питер!

— Импотент? Да? Это с чего ты взяла?!

— Да с того! Эту квартиру купили тебе родители. Твое арт-агентство купили тебе родители! Что ты сделал в своей жизни сам, а?

— Послушай, у меня ничего с ней не было! — закричал парень — это всего лишь моя кузина! Она просто приехала погостить, и точка! Не своди со мной счеты!

— Да пошел ты!

Девица рванула дверцу — и парень отскочил, взвыв от боли и схватившись за прищемленный палец. Возможно — сломанный палец.

Она усмехнулась и нажала на газ…

Утром — движения на улицах почти не было, пробки начнутся примерно через два часа, когда основная масса лондонцев хлынет на работу из пригородов. С этим пытались бороться — например, один не совсем здоровый человек, избравшийся мэром города придумал, чтобы в один день пускать в Лондон только машины с четными номерами, в другой — с нечетными, это привело лишь к тому, что люди стали покупать две машины вместо одной. Но у Крис — так звали эту девицу, столь решительно порвавшую с возлюбленным — была только одна машина. Правда, карточка «пресса» на стекле — давала кое-какие привилегии.

Крис подсчитала по времени. Получалось, что до утренних пробок — она должна успеть заскочить на квартиру, принять холодный душ — горячего можно не ждать, она не включила бойлер[31]. Холодный душ… бр-р-р… настоящая мерзость, но она готова на все, только бы смыть с себя ощущение того, что к ней прикасался этот подонок. Потом — надо выехать на работу, чтобы успеть до пробок. Позавтракать дома она не успеет… но можно будет перехватить что-то на скорую руку в центре.

Господи, какая же она дура…

С Питером — она познакомилась на волонтерской акции, которую устраивали ее друзья. Он показался ей милым, и каким-то… беззащитным, что ли. Его родители — отчаялись пристроить его в бизнес, которым они владели и просто купили ему шикарную квартиру и место аналитика в инвестиционном банке. Сейчас, из-за войны — инвестиционный бизнес в Лондоне переживал совсем не легкие времена, но Питер из-за этого переживал совсем немного, его счета оплачивал не он сам. Он был буддистом… точнее, думал, что он буддист, и он увлекался живописью импрессионистов. Крис он заинтересовал, потому что с ним было о чем поговорить. Она не хотела иметь дело с солдатней и всякими хулиганами с их вечеринками, драками, пивом до блевоты и адреналином. Она считала себя выше этого.

Потом — оказалось, что Питер не способен сам даже за электричество заплатить, вместо пива он увлекается травкой и готов трахнуть любую девицу, которая этого захочет. В том числе и собственную родственницу. Импотент… это было в переносном смысле. Не способный ни на что дельное…