У кладезя бездны

Поняв, что, по крайней мере, сейчас - пронесло, сопровождающие Папу лица начали спешно рассаживаться по машинам. За Папамобилем - плавно тронулся Хорьх с архиепископским гербом на дверце - служебная машина Примаса Хорватии, доктора Котанича. Полковник Гарич сел в свой служебный Штайр, ехать было практически невозможно - люди, люди. Водитель потянулся к небольшой чужеродной коробке на приборной панели - она включала крякалку с резким, неприятным звуком и проблесковые огни под решеткой радиатора - но полковник ударил водителя о руке, злобно обругал его. Дело в том, что водитель был совсем молодым, сын какого-то дальнего родственника - и он не видел беспорядков, настоящих беспорядков. А вот полковник Гарич - их видел. И знал, что не вовремя включенной сирены может быть достаточно, чтобы все взорвалось. Машину перевернут, подожгут - и хорошо, если не доберутся до них, и они задохнутся от дыма в машине. А если доберутся - толпа разорвет их на куски. И пойдет громить дальше...

Сам полковник собирался сразу, как это только станет возможным, ехать в старую аграмскую тюрьму. Это здание может выдержать любую осаду и только за ее стенами он будет спокоен.

Они прошли самое месиво, тащась со скоростью пешехода. Дальше стало полегче: бело-черные полицейские машины, отблески мигалок и отключенные сирены, полицейские, сдерживающие толпу с бело-желтыми флагами. Как потом оказалось - в самый разгар речи отключилась трансляция через городскую систему оповещения, и люди просто ничего не слышали. Может - случайно. А может - и нет...

Полковник набрал номер городского головы, доктора Невзнича. Тот сильно болел, не смог прийти - врачи категорически запретили.

- Господин Невзнич... - заговорил полковник, как только соединили

- Я все слышал... - раздался хрипловатый, с присвистом голос городского головы, он курил по две пачки в день и оттого болел - громят?

- Нет, никак нет.

- Плохо...

- Что, простите? - не понял полковник

- Да нет. Ничего. Что вы предпринимаете?

- Я приказал граничарам и резерву Лучко выдвигаться в город. Ваша охрана будет усилена. Я бы попросил вас позвонить Бану, я не имею права звонить ему напрямую и попросить...

Бум!

Люди, попавшие под взрыв, обычно не помнят, что с ними произошло - просто они внезапно осознают, что с ними что-то не то. Что они ехали, разговаривали по телефону или сидели в кафе - а теперь они, почему-то лежат, кто-то кричит, много дыма и ужасный беспорядок.

Полковнику Гаричу было легче - бронированный внедорожник принял на себя большую часть ударной волны и только опрокинулся на бок. Салон остался цел и он сам остался цел. Просто он в какой-то момент понял, что он лежит на боку, все болит и рука в крови.

И он не помнил, что произошло. Вообще не помнил. Он просто пришел в себя, лежа в перевернувшейся машине.

Ему удалось встать на ноги. Теперь надо было открыть бронированную дверь - она весила полтораста килограммов и открывалась теперь, получается вверх, а не вбок. Полковник бился изо всех сил, но никак не получалось.

Впереди кто-то застонал, потом выругался. Водитель. Жив...

- Помоги... - прохрипел полковник и слизнул с пальцев кровь.

Водитель начал протискиваться вперед. Полковник вдруг осознал - что он не помнит, как зовут его водителя. Выбило из головы.

Вместе - им, наконец, удалось вытолкнуть вверх эту проклятущую дверь. Пахнуло гарью и жутким, медным запахом крови. Все было в дыму.

Опираясь ногами на сидения, полковнику хорватской полиции Любойше Гаричу удалось выбраться наверх, на борт своей машины. Он спрыгнул вниз - и едва не закричал от боли в ногах.

То же что-то неладно. Но времени совсем нет.

Шаркая ногами, полковник поплелся вперед.

Дым. Ничего не видно, непонятно даже, откуда дым. То ли что-то горит впереди, то ли нет - но дым не рассеивается. Под ногами непонятно чего, какая-то крошка или что-то в этом роде. Попадается и что-то мягкое. Что-то двигается в дыму, но непонятно, что.

Может, кто-то и кричит. Только не слышно.

Потом - полковник понял, что под ногами что-то хлюпает. И немногим позже, с ужасом понял, что именно - кровь!