У кладезя бездны

Первичный осмотр камер - показал, что расстрелянные люди пробыли здесь как минимум несколько дней - было обнаружено то, что их кто-то кормил, выводил в туалет, охранял. Это заставляло предположить, что сюда - в самый последний момент перевели часть узников из личной тюрьмы Шахиншаха Эвин в центре Тегерана, так называемой "Старой тюрьмы". И получается - здесь они были все время, пока шла вакханалия... может быть, их перевозили с места на место, но несколько дней они точно были здесь.

Нашли еще кое-что. Записку, исполненную кривыми, очень корявыми буквами на небольшом обрывке бумаги. Там были буквы Uomo D... и все. Уомо - по-итальянски означало "человек" но ничего больше из этой записки понять не удалось...

* Грех, запрещено. Одно из основополагающих понятий в Исламе

05 июля 2014 года

Швейцарские Альпы

Кантон Вале, южнее деревни Церматт

Владения барона Карло Полетти

Продолжение

- Любой ценой - значит, любой, которую мы можем заплатить.

- Например, жизнью? - поинтересовался барон - а как насчет жизни твоего ребенка? Жизни многих детей.

- Не время играть в психологические игры, сударь. Не нужно.

- Да я и не пытаюсь - невесело заключил барон - вы так видимо и не поняли ничего. То, что вы продолжаете считать игрой - для меня было жизнью. Жизнью на протяжении двадцати с лишним лет...

Прошлое

Зима 2003 года

Швейцарские Альпы

Кантон Вале, южнее деревни Церматт

Владения барона Карло Полетти

Прошло Рождество. Отгремели салюты, отгорели шутихи, потянулась нескончаемо череда серых и унылых дней. Дней, состоящих из неких обязательных действий, которых от него все ждали, и которые он должен был совершать, чтобы удовлетворить интересы других. Этого было достаточно. О его интересах - никто и никогда не задумывался.

В последнее время - барон все чаще задумывался о самоубийстве. Эта мысль была не истеричной - так дама, брошенная любовником, хватает пузырек со снотворным, и... Не яростно - жестокой - так окруженный со всех сторон отрядом коммандос последний оставшийся в живых боец разведгруппы рвет чеку гранаты. Нет, эта мысль была буднично - страшной, взвешенной и обдуманной. Взять пистолет, приставить его к голове и нажать на спуск. Барон Карло Полетти, гениальный финансист взвешивал эту мысль, как взвешивают рискованную биржевую сделку. Что будет со всеми теми, кто от него зависит. Что будет с теми финансовыми потоками, с направлением движения денег, о которых знал только он. Гениальный финансист, он стоял в центре спрута, созданного двадцатью годами усилий людей, чьи грехи не поддавались описанию. Возможно, кто-то думал, что он - не более чем передаточное звено, наемный работник. Что ж, они ошибались и сильно. Вот только - показать им это можно было только своей смертью...

В этот день, субботний день, ничем не отличающийся от остальных - барон прилетел в свое швейцарское владение на вертолете из Милана - обычный субботний рейс. Погода была прескверной, сильный, порывистый ветер и снежные заряды в горах, один раз они чуть не разбились - но все же остались живы. И сейчас, стоя на стеклянной веранде над обрывом, с бокалом скотча, шотландского виски в руках - барон принял решение, и это решение было полностью противоположным тому, что он принял в пятницу. Он ехал сюда, чтобы покончить с собой - прервать эту страшно затянувшуюся эпопею. Но сейчас - он вдруг увидел волю Божию, увидел ее так ясно, как будто бы сам Господь сказал ему ее. Если бы он сегодня разбился на вертолете - а к тому были все возможности - это была бы воля Божия. Но если он жив - значит, Господь оставил его в живых. Оставил для того, чтобы он сражался. Чтоб наказал всех, кто отравляет жизнь злом. Пусть Джузеппе больше нет в живых - но он то жив. И пока еще способен сражаться...

Да, надо сражаться.

- Экселленц?

Барон повернулся, больше с недоумением, чем с гневом. Он приказывал никогда не беспокоить его, когда он стоит на этой веранде, здесь, над обрывом - ему лучше думалось. Швейцарцы не итальянцы, они выполняют приказы безоговорочно.

-Что произошло? Пожар?

- Никак нет, экселленц. Человек.

- Человек?!

- У поста на въезде. Просит пустить.

- Просит пустить? - с иронией спросил барон - он вероятно, замерз?

- Никак нет, экселленц - у швейцарцев было плохо с юмором - он говорит, что он прибыл с Востока. Издалека...

Вот как...

Барон кивнул

- Пустите его. И не сводите с него глаз.

- Слушаюсь, экселленц.

Гостем - оказался средних лет человек, чисто выбритый и одетый легче, чем следовало одеваться в Швейцарии зимой. Вещи подобраны неумело и наскоро - длинное пальто, тяжелые ботинки, шляпа...

Барон узнал его - хотя прошло много лет. Девяносто первый год, холмы в окрестностях Рима. Это он - целился в него из автомата, хотя с тех пор он постарел, и приобрел ту неуловимую властность, какая отличает долго служивших офицеров и владельцев фирм. Осколок потерпевшего крушение корабля, несомый бурными водами...

- Чем обязан? - с иронией в голосе осведомился барон

Человек без спроса присел на диван.