У кладезя бездны

Несмотря на то, что Николай позволил мне оставаться в Ливадии - я решил выехать отсюда на следующий же день. Пару дней я решил провести в Воронцовском дворце в Одессе, а дальше - вероятно надо будет посетить Санкт Петербург и направляться на Ближний Восток. Или - в Афганистан, возможно даже в Белуджистан, в Карачи.

До Одессы я доехал быстро и не без лихости - экипаж баварских моторных заводов, пусть и несколько устаревший это позволял. Сворачивая во двор своего дворца, я заметил стоящие у парадного машины. Это еще кого принесло...

Машин было три. Все три - бронированные Интеры, часто встречающиеся на Востоке у нефтяников и газовиков. Такими же машинами пользуются спецслужбы - им не приходится отчитываться за расход топлива.

Подошел к первому же "бодигарду", прикрепленному, стоящему на ступенях. Интересно - кто их вообще пустил сюда.

- Чем обязан?

- Ваше Высокопревосходительство?

- Собственной персоной. Чем обязан?

- Вас ждут, Ваше Высокопревосходительство. В доме, в гостиной. Дама.

Ксения... Вот только ее тут и не хватало...

- Их Высочество?

- Не могу, Ваше Высокопревосходительство, извините.

Хотя... странная для Ксении манера визита, она предпочитает принимать гостей, а не наносить визиты. И странный кортеж... она почему-то с небрежением относится к армии, к безопасности, вообще ко всему к этому. В ее понимании это что-то вроде игры... детский сад, только автоматы настоящие. Они считает, что любого противника можно перехитрить, переинтриговать, подавить морально и разорить.

Машинально пригладив волосы, вошел в гостиную - это скорее не гостиная, это холл, как в петербургских домах, по этикету в отсутствие хозяина дома гостю или гостье вполне позволяется переждать здесь. Уже не такая молодая, но все еще потрясающе красивая женщина в строгом сером костюме от Дреколла, поставщика двора Габсбургов, с бриллиантовым шифром фрейлины Двора отвернулась от окна, у которого она стояла...

Юлия...

Я ненавидел... не ее, себя - потому что когда я ее видел, я терял над собой контроль. Это и в самом деле так... не для красного слова сказано. Говоришь... и вдруг понимаешь, что не думаешь, что говоришь. Делаешь... и вдруг понимаешь, что не думаешь, что делаешь. С Ксенией, матерью моего сына была подростковая интрижка, переросшая во что-то большее и закончившееся ребенком... да и неумеренное желание Ксении контролировать и интриговать... она до сих пор помнила и навещала меня... даже в госпитале навещала только для того, чтобы проверить - не порвался ли еще поводок. А вот с Юлией было другое... то, что я описал.

- У тебя интересная машина... - сказала она - редкая. Откуда она?

Машина у меня и впрямь была интересной и редкой. Вряд ли в Крыму была еще одна такая, а может - и в Империи. Коллекционный экземпляр, спецзаказ. Олдсмобайл 98 Ридженси Брогэм, модель восемьдесят второго года, черный металлик с хромом, в максимальной комплектации с обтянутой кожей верхом, с декоративными спицами на колесах и покрышками с белой боковиной, с заказным кожаным салоном вместо тканевого, с дополнительными хромированными деталями. Это от отца... отец был американофилом, имел друзей среди американцев и заказал эту машину. Но поездить на ней не успел: когда она прибыла в Крым - отца и мать взорвали в Багдаде. Террористы. А может - и не террористы. Я не верю официальной версии и кто это сделал - обязательно дознаюсь. А потом - расквитаюсь...

- Это от отца. Он не успел на ней поездить. Его убили...

Пришел в себя я, когда мы были уже в малой гостиной, и перед нами - стоял серебряный поднос с чайным набором. Что было до этого, какие глупости я сказал, и какие сделал - не помню, хоть пристрелите...

- Майкл был у тебя? - спросила она, глядя мне в глаза. У нее была такая манера - смотреть прямо в глаза... Ксения наоборот избегала такого. Господи... только вот сейчас этого сравнения не хватало. Еще ляпну лишнее...

- Был. Он уехал?

- Да.

- Напрасно.

- Он уже взрослый...

Я помолчал, подбирая слова.

- Мне... не хотелось бы, чтобы он занимался тем, чем занимается.

Юлия улыбнулась

- Отец - вице-адмирал флота, разведчик. Мать... кем он может быть, как ты думаешь?

- Именно поэтому.

Да уж...

- Как он относится ко мне?

- Сам спросить не мог?

- Спросил.

Юлия помолчала, собираясь с мыслями

- Я ему объяснила... как смогла. Но ты должен понять - он американец. Стопроцентный, настоящий американец. Мы с тобой - чтобы с нами не произошло, были и останемся русскими. Он же американец... пусть он знает русский язык, какое-то время прожил здесь - он американец и ему... сложно все это понять.

- Ты рассказала ему про Бейрут?

- Рассказала...

Вопрос в том, как это понять. То, что произошло в Бейруте - это не служение Родине, это кошмар. Это какой-то злой вихрь, изломавший, искалечивший наши судьбы, разрушивший наши ориентиры и моральные ценности, сделавший нас ... Мы все - после Бейрута не станем прежними, потому что что-то сломалось. Сломалось там, в Бейруте и этого уже не исправить. Мы дорого заплатили за Бейрут.

И продолжаем платить.

- И как он это воспринял?

- А сам как считаешь?

Черт...