У Королевы любовник? (СИ)

— Согласна, что поступаю не слишком достойно, — заговорила я осторожно. — Но вы же предлагаете мне просто снова подставиться. Поставить жалость к развратнице Ламбэли выше собственных нервов.

— Ваши нервы убережёт столь мелочная месть? — Анри вскинула бровь.

— Мои нервы убережёт отсутствие Ламбэли подле Короля.

— Однако она сейчас всего в этаже от него, — резонно возразила маркиза.

— А если я просто позволю ей уйти восвояси, что, по-вашему, произойдёт дальше? Давайте расскажу. Ламбэль — не робкого десятка. Она найдёт способ снова показаться Жермиену на глаза и станет активно вымаливать прощение. Придумает что-то, чтобы обелить себя — и я опять окажусь в той же печальной ситуации — вторым номером при ушлой любовнице. Другая женщина на её месте постаралась бы, имея такие внешние данные и знания мужчин, найти себе удобного мужа, но это Ламбэль могла сделать и раньше, обойдя Короля стороной, когда тот проявил к ней интерес. Он что, силой её в постель потащил? Нет, она покусилась на его положение и возможные выгоды — это факт. Выбор был сделан осознанно. Теперь же у неё будет статус бывшей любовницы монарха, посему найти достойного мужа станет заметно сложнее. Проще снова подобраться к тому мужчине, которого уже изучила, как облупленного. Согласны?

Обе камеристки печально кивнули. Баронесса понимающе вздохнула.

— Пока я держу её здесь, под контролем, в зажатых условиях, поползновений к Королю Ламбэль сделать не сможет, — продолжила я. — Это меня обезопашивает.

— То есть… ваша мотивация — не простое удовольствие от мести? — уточнила Анри.

— Это тоже, конечно, — я не стала лгать. — Но верно, не только. Вы сами слышали, как она обходилась с прислугой. И та, не имея возможности насолить одной высокопоставленной даме, отрывалась на другой, которая сдачи не давала — на мне. Во многом за столь отвратительное к себе отношение служанок я обязана именно фаворитке Короля. И то, как открыто любовники демонстрировали свою близость — сыграло против моей репутации среди придворных. Ламбэль не просто спала с моим мужем, она испортила мне жизнь. А вы хотите, чтобы эта беспринципная дрянь отделалась простым изгнанием из Дворца? А как же попробовать вкус своих же козней? Кто, если не я, научит её, что так поступать нельзя, что другим от этого бывает больно? У таких людей, как Ламбэль, нет эмпатии, они способны понять лишь ту боль, что испытали сами. Стоит её отпустить, кто-то пострадает. Может и не я, если смогу обезопаситься, но сути это не меняет. Прежде маркизе Редоля следует преподать урок, а то и не один, чтобы она научилась думать о чувствах окружающих.

Мы немного помолчали, баронесса тихонько всхлипнула.

— Я согласна с вашими доводами, моя Королева, — заговорила Анри. — Однако по-прежнему не согласна с методами.

— Нда, мне и самой они не слишком нравятся, — ответила я чистую правду. Впрочем, правдой сие стало только после того, как Анри меня вот сейчас напрямую пристыдила. До того я особо не заморачивалась. — Быть может, вы придумаете что-то получше? С удовольствием прислушаюсь. Это должно быть действенное, нравоучительное и убирающее всякую возможность для Ламбэли вернуться под крылышко Жермиена.

— Сослать в монастырь? — пискнула Ванаадо.

— И сделать мученицей? — хмыкнула я. — Так она только уверится, что пострадала ни за что. А это — лучшее топливо для желания мести. Да и не за что ссылать, у подобного действия должно быть весомое обоснование.

— Мы подумаем, — сказала маркиза Анри, вставая и утягивая за собой баронессу. — Обсудим с остальными.

У двери обе камеристки присели в книксене и вышли, прикрыв за собой. Я поджала губы. Да уж, и правда как-то не очень получается. Я отыгрываюсь на Ламбэли, словно мы подростки какие-то… Себе хоть врать не буду: желание отомстить сильнее, чем потребность научить эту дрянь ногораздвигательную уму-разуму. Хотя второе тоже присутствует, всё же не настолько я низкий человек, чтобы унижать чисто ради унижения… Аж передёрнуло от мысли, что могу опуститься до уровня Ламбэли в своём стремлении утереть ей нос. Как бы не стать ещё большей лицемеркой, чем она…

Решила я в итоге не откладывать и навестить бывшую любовницу мужа сразу, не дожидаясь вечера. Не хотелось испортить себе ненароком настроение на ночь глядя. Почему испортить? Да вот разговор с камеристками как-то поумерил моё злорадство. Теперь я начинала по-тихоньку корить себя…

Ламбэль сидела у окна в кресле, всем видом демонстрируя вселенскую скорбь. Такую приторную и наигранную, что всякое сочувствие к ней мигом испарилось. Стоило мне войти, девушка кинулась чуть ли не в ноги, кляня судьбу-поганку, а в особенности нерадивых слуг, не желающих бегать по каждой прихоти бедняжки Ламбэли.

— Прошу вас, Сиенна, сделайте что-нибудь, повлияйте на них!

Ага, уже и по имени легко зовёт, а то всё срывалась на Ваше Величество. Когда что-то действительно надо, она умеет раскланиваться. Вот же… шлюпка.