У Королевы любовник?

— Если ты хотел устроить себе удобный подъём ко мне на балкон при помощи вьюнка, то можно было хотя бы не натравливать его на мою комнату? — я начала разговор первой. И пусть прозвучало, как своего рода наезд, в голосе моём слышалась скорее игривость.

Виконт стоял посреди цветочного ковра, рассматривал меня и едва заметно улыбался. Одет был… свободно. Только лёгкая рубашка, расстегнутая на несколько верхних пуговиц, штаны с поясом и обувь. Никаких кафтанов или пиджаков. Видимо, хотел снизить уровень неловкости между нами. Или повысить уровень близости, ведь все мы понимаем, зачем он пришёл…

— Разве по хрупким стеблям можно забраться куда-то? — ответил Эстер. — Эта красота сделана только для тебя. Я подумал, что Королева, должно быть, устала от банальных роз и орхидей, которые при этом ещё и срезаны. Потому выбор пал на живые и вроде бы обычные вьюнки.

— Вроде бы? — сощурилась я, ступая в зелёное поле. Моя ножка в лёгкой шёлковой тапочке тут же утонула в листве, которая приятно холодила кожу.

— Легенда гласит, что сильнейший в мире маг Алькор, владеющий всем спектром стихий, когда влюбился в прекрасную и добрейшую Фекаду, создал для неё вьюнок. Это очень символичное растение.

— Алькор хотел показать, что станет опорой для своей возлюбленной?

— Скорее, что это она — его опора. И на неё же опираются многие другие люди вокруг, — ответил Эстер. Он рассказывал и подходил ко мне всё ближе, проникновенно глядя в глаза. — Фекада не являлась просто избалованной красавицей, хотя прекрасней неё не было никого. Её доброта и отзывчивость помогали окружающим, она делилась теплом и светом со всем миром, помогала сиротам, спасала нечестно обвинённых, бездомных… как людей, так и животных, лечила их. Когда стало ясно, сколь красивой растёт девочка, её сразу начали холить и лелеять, предрекая, что она скрасить жизнь самому завидному жениху в целом мире. Но Фекада решила — внешность не должна определять цель её бытия. Потому отреклась от брака и посвятила себя благодетели.

Я впечатлилась. И чем-то слегка напоминает судьбу Сиенны. Однако…

— Жаль, что она себя ограничила, — вздохнула я. — Пошла вопреки воле, полагаю, родителей, но в чём проблема была остаться открытой ко всему?

— Зришь в корень. Отсутствие любви, — просто ответил Эстер. — Она не знала об этом чувстве раньше. Но когда встретила Алькора, то поняла, что претит ей не идея брака, как такового, а лишь брака без любви. Истинную любовь и олицетворяют цветы вьюнка, которые могут быть самой разной раскраски на одном растении.

— Многогранность настоящего, сильного чувства, — проговорила я, опуская руку виконту на грудь. Мы были уже достаточно близко, и я решила таким образом его немного притормозить.

— Именно. Простота, очарование и многогранность. Но когда Фекада объявила. что передумала отрекаться от брака… — виконт накрыл мою руку своей и печально вздохнул, — на неё посыпалось людское негодование. Не хотел народ принимать, что можно вот так легко отказаться от своих принципов. И никакие её объяснения не помогли.

— Грустно… И что, никто Фекаду не поддержал?

— Были те, кто понял и принял, но множество несогласных не дали влюблённым житья. Потому они и решили уйти ото всех, став небесными светилами, чтобы озарять путь в темноте бытия всем нуждающимся. Даже тем, кто по глупости своей не понял главного. Что любовь сильнее всего, и у каждого человека есть шанс измениться, улучшиться.

О, а ведь точно! Алькор и Фекада — так называются жёлтая и белая луны этого мира! Я как раз на них любовалась в день нашего первого с Эстером поцелуя. И вот теперь будет второй. Не под лунами, но на вьюнке, с ними ассоциирующемся.

— Какой же ты романтик… — хмыкнула я и улыбнулась. Странно, что Сиенна не знала такую красивую легенду. Наверное, Валенсии она показалась жестковатой, чтобы знакомить с ней доченьку. Ведь матушка хотела уберечь её от любых проявлений жестокости и несправедливости, а негодующие из-за вспыхнувшей любви толпы людей вполне под это определение подходят. Или Валенсия просто старалась не слишком возвышать понятие любви в глазах Сиенны, чтобы та преспокойно вышла за мужчину, на которого укажут родители.

— Тот поцелуй, в саду во время бала, не выходит у меня из головы, — сконфузился Эстер. — Это было глупо и самонадеянно с моей стороны, вот так накинуться на тебя, словно твоё желание для меня не важно.

— Но ведь оно и было неважно. Разве нет?

— Не совсем. Я желал этого, но мне казалось, что ты тоже не против. Однако твоя реакция… отчётливо дала мне понять истину. Ты просто хотела потанцевать.

Он отнял мою ладонь от груди и поцеловал тыльную сторону, глядя мне прямо в глаза. После чего продолжил: