У костра

И к слову о справедливости. Мой друг никогда не имел реальной возможности продемонстрировать дарованные ему способности перед широкой аудиторией. Я же уверен, что ему хватило бы одной-единственной попытки. Например, в рамках ежегодного турнира городских певцов. К сожалению, принять участие в нем без надлежащих связей и рекомендаций попросту нельзя. С трудом добившиеся успеха и известности исполнители крайне ревностно относились к приобретенному ими положению в обществе и старались любыми средствами ограничить конкуренцию. Следовательно, к выступлению на крупных фестивалях допускались исключительно те молодые музыканты, которые при всем желании не смогли бы затмить мэтров. Таким образом, вроде как создавалась видимость, будто бы новичкам действительно предоставлялся шанс во всеуслышание заявить о себе, когда на самом деле за их счет в очередной раз бессовестно самоутверждались «старики». Мол, смотрите, ребята молодцы, но до нас им еще расти и расти! Довольно противно, согласитесь. Интересно, скольким талантливым парням (а может быть, и девушкам) отказали в допуске к турниру городских певцов за все эти годы? Скольким так и не предоставили шанса? И сколько из них и по сей день прозябает в нищете? А сколько умерло непростительно рано, не дотянув и до тридцати? И мир о них нипочем не узнает… Что ж, хотя бы историю моего друга прослушают целых два человека. А вдобавок в память о нем сохранились его рукописи. Да-да, уроки грамоты не пропали зря! Нанимая репетитора, я на то и рассчитывал. Держать тексты прекрасных песен в голове слишком уж ненадежно. А вдруг что-нибудь с тобой случится? Они ведь исчезнут бесследно, и наша, не побоюсь высокопарных слов, культура, потеряв их навсегда, определенно не станет богаче. Посему, каждый раз посещая Город, я непременно забегал проведать друга-Музыканта в его бедной и крайне аскетично обустроенной комнатке в доме на Нижней улице и приносил с собой подарок в виде набора новеньких гусиных перьев да мной же по особым рецептам изготовленных бумаги и чернил. Подобным способом мне хотелось слегка исправить допущенную в отношении одаренного человека несправедливость: коль скоро у певца мало слушателей, то почему бы не попробовать расширить круг его поклонников с помощью привлечения читателей? Поэзия – тоже искусство. И стихи, написанные моим другом, сами по себе – даже в отрыве от музыки – являлись ценностью.

Узнав же о его внезапной смерти, я перенес сильнейшее потрясение. Казалось бы, мне не впервой терять близких, но с каждым последующим разом проще не становится, тем паче Музыкант был так молод. Ему едва исполнилось двадцать. Он банально не успел реализовать и крохотной доли заложенного в нем потенциала. Упущенные возможности, перечеркнутые надежды – предельно несправедливо и обидно. Подлинная людская трагедия. Малость очухавшись, я вспомнил про записанные на бумаге стихи – последний отголосок жизни моего друга. Домоправитель, сдававший Музыканту комнату, великодушно (то есть всего за пару серебряных монет) позволил мне в ней хорошенько осмотреться. С момента смерти не минуло и недели, и, пускай тело уже поспешили предать земле, обстановка внутри помещения оставалась прежней, словно пребывая в ожидании возвращения постояльца с минуты на минуту. Одноместная жесткая кровать, старый секретер, табурет с подогнутой ножкой и шкаф со скрипучими дверцами не обнаруживали признаков запустения, да и с чего бы? Больно уж стремительно все случилось. К моему облегчению, повсюду вразнобой валялись исписанные с обеих сторон убористым почерком листы. Собрав их и приведя в порядок, я понял, что мой друг, помимо стихов, переносил на бумагу впечатления о текущих событиях из собственной жизни. В итоге получилось некое подобие дневника. Эти заметки у меня с собой – я ношу их в торбе. Сейчас достану… Ага, вот они. Как видите, стопка довольно приличная, при том что автор еще относительно недавно не умел ни читать, ни писать. Воистину говорят: талантливый человек талантлив во всем. Освоившись с грамотой, юноша постепенно вошел во вкус, и со временем количество сделанных Музыкантом заметок стремительно возрастало, благодаря чему мне удалось детально восстановить последние дни жизни моего друга. Однако зачем вам слушать мою вольную интерпретацию, ежели я могу просто зачитать вслух нужные фрагменты? Тогда вы узнаете все подробности из первых уст, а мне гарантированно удастся избежать обвинений в намеренном искажении фактов. Возражений нет? Хорошо, приступим. Кхм-кхм…