У края бездны

Павел помрачнел. В его голове тоже всё настойчивее звучала мысль, что написанное Алешковским являлось чудовищной правдой, предостережением, доставленным из будущего. Объяснить это, опираясь на общепризнанные представления о законах физики и строении нашего мира, было невозможно. Языческая вера в потустороннюю силу брала вверх в атеистической душе Павла. Он начинал верить в то, во что верить было невозможно. Написанное в тетради являлось правдой (Неужели это так?!), и Павел чувствовал, как холодеет всё внутри. Но там описана Эра Благоденствия. Значит, всё завершится хорошо. Зачем тогда предостережение? Неужели существовал вариант «рокового» развития событий?…

Расставшись с Машей, Павел поспешил в управление за отпускными. Он уже видел себя обнажённым, сжимающим в объятиях покорную Машу, уже гладил её стройные ноги, послушно раздвигаемые в стороны…

–В облаках витаешь? – из бухгалтерии выходил Миша Соболев.

Павел стряхнул наваждение, обрадовался – всё складывалось, как нельзя лучше! Соболева искать не придётся, сам пришёл, как зверь на ловца.

–Ты что тут? – спросил Павел.

–Справку взял о зарплате.

–Очередной кредит? Сто восемьдесят седьмой? Мишка, когда ты остановишься?

Оба расхохотались. Павел легко, Миша с долей грусти. Миша заметил:

–Куда без них, проклятых? Вообще, в крепостного превратился…

–В отпуск, Михаил! В отпуск надо валить, как я! Нужен моральный отдых!

–Ну, ты вернёшься – я следующий!

Павел с усмешкой удержал друга:

–Ты мне нужен. Подожди. Я сейчас, бумаги на баблосы подпишу, и поговорим.

Из бухгалтерии, в сопровождении Соболева, Павел направился к банкоматам, которые располагались в специально обустроенном помещении.

–Миха, выручай!

Соболев вмиг смекнул, скривился, как от зубной боли.

–Паша, только не машину!

–Её родимую. Одолжи, братишка!

–Ха, эту тачку мне подарили, или тебе? Или ты к ней неравнодушен? Так купи! Мне родители 90% денег добавили, когда я её покупал, сказали, мол, подарок… Паша, ты на ней ездишь больше меня!

–Миша, не заводись! Тебе машину подарили, тебе! Если бы мне – ты бы просил, а не я! Здесь не далеко. Смотаюсь на десять дней и верну в целости. Я же аккуратный водитель!

–Убью тебя как-нибудь, – Соболев уже согласился.

Павел любовно пропел:

–Обязательно, друг мой! Даже, перед убийством, можешь проделать какие-нибудь жуткие, бесчеловечные пытки…

–Так и будет!

–Что так долго, десять дней? – разговор перешёл в деловой режим.

–Сначала местный краеведческий музей, потом много моря. Ты усекаешь, про что я…

–Серёжин, ты противный тип, – Соболев покорно извлёк из кармана брелок с ключом от своей «лады-приоры», и впихнул в ладонь Павла.

Павел улыбнулся, сжав ключи.

–Противный – не мужское слово!

–Убью! – Миша был спокоен, как никогда.

Банкомат что-то долго мудрил, читая карту, прежде чем отдать наличные.

–С ума сошел? Зачем все снял со счета? – поразился Соболев, видя, как Павел забирает толстые кипы тысячных.

–В городе переброшу на другую карту другого банка. У того банка везде филиалы и куча банкоматов. Он крутой. А этот платит мзду нашему управлению, потому и переводят зарплату только на него…

–Ш-ш-ш…

–Да, да… Пусть все слышат! Он обеспечивает управление постоянной «спонсорской» помощью, потому нам на его карты сбрасывают зарплату, а он комиссии берёт бешенные и, вообще… все хитрожопые и хитромудрые!

–Я всё понял, – Соболев успокаивающе похлопал рукой по плечу Серёжина. – Не кипятись. Наши все так делают – забирают наличные и вносят на карты других банков.

–Зачем тогда спрашивал?

–Хотел позлить… Перед отпуском…

–Спасибо, друг!

–Всегда рад помочь… Машину дал на десять дней, имею право чуть-чуть поглумиться!

–Твоё право!

–Моё право, – согласился Соболев.

–Пожелаешь мне удачи? – спросил Павел.

–Не зайдёшь в родной кабинет, на пару часов общения с остроумным Килькиным?

–Пошли они куда подальше, и родной кабинет, и остроумный Килькин! – откровенно признался Павел, со смехом.

–Тогда, удачи! – указал Соболев на выход из управления.

–А эти объятия, какие показывают в американских фильмах, мол, мы одна семья, напарники и так далее, они будут?

Рука Соболева упорно показывала на выход.

–Когда вернёшься, если выживешь, конечно, тогда и обнимемся!

–Ну, и пожелания! – покачал головой Павел. Прокричал. – Соболев, ты всегда был грубияном!

–Двигай, двигай, отпускник!…

Усевшись в Соболевскую «приору», Павел вздохнул глубоко – итак, он затеял забавную отпускную авантюру. Если повезёт (должно повезти на все сто!) – будет секс и маленькое неофициальное расследование, затеянное ради удовлетворения личного любопытства.

От управления Павел отогнал машину Соболева на автостоянку рядом со своим домом. Поднявшись к себе, уже в прихожей, он вздрогнул от неожиданности – в кармане летних тонких брюк завибрировал сотовый.

Он посмотрел, кто звонил – Маша!

–Да, Маша, – Павел ухмыльнулся (крепко на крючок села рыбка). – Как всё прошло?

–Нормально. Отпуск дали, но главврач надулся. Говорит – подвела.