У края бездны

– Товарищи, мы здесь выполняем свой интернациональный долг. Наша задача – спасти социализм на Кубе, защитить кубинский народ от агрессии США. Как вам известно, мы разместили здесь два типа ракет с ядерными боеголовками. Так вот, не будь их здесь, проклятые американцы уже захватили бы остров и опять установили бы свой хищный строй – капитализм. Поэтому смерть наших товарищей на этом острове – это подвиг. Сегодня мы прощаемся с майором Черных. В его смерти повинны американцы – наши враги. Если они не угрожали бы Кубе, сейчас мы были бы дома, и этого не случилось бы. Наступит день, когда наша страна и наш народ будут гордиться такими героями, как Черных. Это случится, когда с этой операции будет снят гриф секретности. Пусть земля будет ему пухом, – такими словами завершил свою речь полковник, и, по русскому обычаю, чуть не перекрестился, однако вовремя опомнился и опустил руку, ведь он – коммунист, атеист.

Слово дали Карасёву – близкому другу покойного. Дрожащим голосом он заверил своего друга, что всю жизнь будет помнить его. Более говорить не смог, рыдания душили его.

Так на самодельном кладбище возник пятый бугорок с красной звездой, выструганной из дерева.

В палатке командира полка офицеры провели скромные поминки. На столе – хлеб, банка тушенки и бананы. По такому случаю командир разрешил выпить спирт, чтобы помянуть покойного. Ставенко сам открыл фляжку и разлил по кружкам прозрачную жидкость. Все разом, не чокаясь, выпили. Закусили тушенкой из жестяной банки и затянули патриотическую песню о трудном пути построения социализма, о заветах вождя Ленина и о тех героях, кто отдал свои жизни ради святого дело – коммунизма. Такие песни, заученные еще в школе, укрепляли их веру и готовность жертвовать собой во имя великой цели. И после таких песен уже мало кто из них задумывался о том, зачем они в этих джунглях, в одиннадцати тысячах километров от родины.

– Давай, налей еще по одной! – сказал Карасёв, когда песня закончилась.

– Хватит, – ответил командир, – у нас здесь ракеты с ядерными боеголовками, и пить категорически запрещено, но я позволил, так как Василий был настоящим офицером и хорошим мужиком. Ладно, тебе, Карасёв, я налью: всё-таки вы с ним были закадычными друзьями. Пусть Карасёв сегодня отдыхает. А всем остальным приступить к подготовке ракет. И как можно скорее – таков приказ. Если американцы заметят нас и долбанут по нашему лагерю, мы должны успеть запустить в их сторону хотя бы парочку ядерных бомб. А сейчас я должен ехать в Гавану, меня вызывает генерал Иванов.

Все офицеры поднялись из-за стола и разошлись. Лишь Карасёв остался сидеть с поникшей головой. Очнувшись, он залпом выпил из кружки. Внутри стало тепло. Закусив бананом, затянул жалобную песню.

– Эх, Вася, Вася, мой друг, – вдруг прервал он пение и ударил кулаком по столу. – Будь прокляты эти американцы, чтоб эти все богатенькие буржуи сдохли!

Карасёв заплакал, слезы рекой лились по его красному лицу. Затем решил еще раз выпить в память о друге. Он знал, где командир прячет фляжку со спиртом. Как только выпил, на душе стало легче, зато прибавилось ненависти к врагам.

Спустя час, после пятой уже кружки, его стало тошнить. Карасёв еле вышел из палатки, и под пальмой его стало рвать.

Затем, шатаясь, он побрел к месту установки ракет. Три из них уже были готовы к запуску и приняли вертикальное положение. Установкой других занимались офицеры и солдаты. Когда Карасёв нетвердой походкой подошел к ним, капитан Смирнов остановил его:

– Товарищ подполковник, может, Вы сегодня будете отдыхать?

Карасев послал его «подальше» и зло прошипел:

– Ты, капитан, будешь надо мной командовать?! – Схватив Смирнова за грудки, стал трясти так, что с того кепка слетела с головы.

– Я просто хотел…

Тут к ним подоспел майор Ушаков и стал успокаивать:

– Товарищ подполковник, может быть, Вы отдохнете? Мы тут сами управимся, ведь у Вас такое горе!

– Эти суки, американцы… Васю убили… – язык Карасева заплетался. – Скажи, почему они не дают спокойно жить кубинцам, нашим братьям? Все боятся американцев, все сыкуны – а я не боюсь.

– Товарищ подполковник, давайте я провожу Вас до палатки!

– Нет. Меня тошнит, я вышел погулять, а ты хочешь меня опять в палатку… Я тут погуляю, среди моих любимых ракет.

Все офицеры разошлись.

Карасёв стал ходить от одной ракеты к другой. Разглядывая их с умным видом, он даже стал давать указания солдатам, типа:

– А вы проверили давление, топливные шланги укрепили как следует?

Солдаты, улыбаясь, кивали ему головой, мол, всё в порядке.

Затем Карасёв застыл у одной из ракет, которая была готова к запуску. Закурил, с минуту о чем-то думал. Когда созрела мысль, он украдкой осмотрелся и заметил: никто не обращает на него внимания. Тогда он поднялся в кабину машины и устроился за пультом управления ракеты. На нем был указан город Нью-Йорк и его координаты. Карасёв знал, что это самый главный город США и что там живет слишком много людей. Хоть он был чертовски пьян, но убить миллионы не решился: ему стало страшно. Вдруг возле машины Карасёв услышал голос.