У края темных вод

Я оглянулась: Скунс прорубался сквозь заросли терновники, догоняя меня. Шляпу он потерял, свисавшая с волос птица пообдирала перья о кусты. Лицо его было изранено шипами так, словно он побывал в поножовщине. С усмешкой от уха до уха он подбирался ко мне и был уже так близко, что я различала каждый шрам, каждую морщину на его лице — на вид он был стар, как сам Сатана. Занес нож, и я, не оглядываясь больше, со всей дури ломанулась через терновник, проламывая его своим телом. Жуткая боль — шипы глубоко впивались, бороздили бока и выдирались из меня вместе с кожей и мясом. Но плевать на боль — лоза поддалась, и я кувырком покатилась к берегу.

Сильный удар — я распласталась на животе. Секач выпал и остался лежать неподалеку. Я хотела его схватить, но и двинуться с места не могла, не могла дышать: здорово меня шмякнуло.

Кое-как подобрала под себя ноги, но все же встать не смогла, только на спину перекатилась. Увидела над обрывом Скунса — все с тем же громким клекотом он прорубался сквозь заросли терновника на самом краю. И вот уже он слегка присел, оттолкнулся, подпрыгнул, чтобы из верхней точки спикировать прямо на меня.

Все было рассчитано правильно, однако расчет не пошел бандиту впрок: прыгнув вверх, он задел головой узел шипастого терновника, который оплел толстую ветку и свисал петлями вниз. Проволочные волосы зацепились за шипы, голова угодила в петлю [4]. После прыжка вверх он полетел вниз, и те ветки, что торчали в волосах, оторвались, отпустили его, сбив только птицу с головы Скунса, но петля вокруг шеи держала крепко. Она была толщиной с мужскую руку и душила его, как висельника. Скунс сучил ногами, пытаясь вывернуться. Нож он выронил — острие вонзилось в землю точно промеж моих ног, лезвие продолжало еще какое-то время дрожать. Ухватившись обеими руками за петлю, Скунс пытался высвободить свою глотку, но лоза так плотно обвивала шею, что он не мог даже подсунуть под нее палец.

Я за это время успела опомниться. Ползком подобралась к резаку, ухватила его и обернулась посмотреть на Скунса. Оттого что он лягался и брыкался, он только еще ниже опустился — насколько позволяла ему петля — и теперь висел, выпучив глаза и разинув рот, крошечный обрубок языка метался внутри, словно карлик, пытающийся выбраться из пещеры. Ему почти удалось дотянуться пальцами ног до земли — но лишь почти. Он повесился основательно, и довольно скоро перестал уже биться и булькать.

Держа наготове секач, я подкралась к нему, и тут, как назло, он содрогнулся всем телом — я чуть было не рубанула по нему секачом, но это было лишнее: он был мертв, окончательно и бесповоротно, и у него, как у курицы с отрубленной головой, просто освобождались, обвисали мышцы. Воняло сильно — не только привычной его вонью, но и тем, что вывалилось перед концом в штаны.

Когда я поняла, что Скунсу пришел конец, нервы у меня сдали. Как и в тот раз, когда я сидела на бревне и рыдала, потому что слишком много всего сразу обрушилось на меня, так и тут я села и заплакала.

9

Наплакавшись вдоволь, я пошла вдоль берега, таща за собой секач и ступая босой ногой на носок, чтобы выровнять ее с обутой. Так я дошла до того места, где мы оставили лодку и где я рассчитывала найти то бревно. Бревна там не оказалось — ночной ливень подмыл его и унес вниз по реке. Холодок пробежал по коже: так, значит, даже успей я добежать до реки, с берега мне бы некуда было деваться, а если бы я прыгнула в воду и поплыла, Скунс нагнал бы меня как нечего делать. Терновый куст спас меня, как в сказке про Братца Кролика [5].

Я перевалила через гребень холма и увидела дом, а еще — Джинкс, которая шла мне навстречу с пистолетом.

Я подошла ближе, и тут она сорвалась и пустилась ко мне бегом, и я тоже побежала, всего несколько шагов, потому что в босую стопу воткнулись занозы и ноги подо мной подгибались точно так же, как до того на берегу. Я шлепнулась на задницу и снова заплакала. Джинкс подошла ко мне, обхватила обеими руками, стала целовать в макушку, и я тоже ее поцеловала, и мы заплакали вместе.

— Ты его прикончила, да? Ты прикончила его? — твердила она. — Я знала, если кто-то сумеет с ним справиться, это ты, и никто другой.

— Он сам себя прикончил, — ответила я и рассказала, как все было.

— Я хотела бежать тебе на помощь, но испугалась, что меня он тоже убьет, и кто тогда защитит твою маму и Терри? Но потом я не выдержала и все-таки побежала, а тут ты идешь навстречу.

— Ты правильно сделала, — сказала я. — Все произошло очень быстро. Пуля в ногу хоть чуточку да задержала его.

— Счастливая случайность.

— Я так и поняла.

— От тебя воняет.

— Скунс дотронулся до меня.

— Горячая вода и мыло с этим справятся, — сказала Джинкс и помогла мне подняться.

Мы пошли к дому, и я то и дело оглядывалась через плечо, опасаясь, как бы Скунс не воскрес. И секач я из рук не выпускала.

Радостная встреча ожидала меня в доме. Первым делом для меня нагрели воды и хорошенько меня выкупали, а когда в доме еще и проветрили, мы почти отделались от запаха Скунса.