У кромки моря узкий лепесток

— Только этого не хватало в наше разнесчастное время! — прохрипел он. — Сначала президент от партии радикалов, потом апокалипсическое землетрясение, а теперь страну заполонят коммунисты. — Исидро вдруг открылся зловещий смысл телеграммы Фелипе: его сын собирается поселить этих людишек в родительском доме, ни больше ни меньше. — Слава богу, Хуана не отдала ему ключи.

— Папа, объясни мне, что такое беженцы? — настаивала Офелия.

— Послушай, красавица, плохие люди устроили в Испании революцию, нечто совершенно ужасное. Военные их разгромили и перебили, поступив так во имя благоденствия своей родины и восстановления морали. Как ты понимаешь, разумеется, они выиграли и победили республиканцев.

— Что именно они выиграли?

— Гражданскую войну. И спасли Испанию. Беженцы, о которых говорит Фелипе, — это трусы, они покинули родную страну и теперь сидят во Франции.

— А почему они покинули свою страну?

— Потому что потерпели поражение и теперь должны за это платить.

— Но среди беженцев много женщин и детей, Исидро. В газете пишут, их сотни тысяч… — робко вставила Лаура.

— Может, и так. Но Чили-то тут при чем? Во всем виноват Неруда! Он коммунист! А у Фелипе нет никаких убеждений, словно он не мой сын. Вот вернемся, и ему придется многое мне объяснить.

Лаура ухватилась за слова мужа, чтобы уговорить его вернуться в Сантьяго, прежде чем Фелипе наделает глупостей, но в газете упоминалось, что корабль с беженцами отплывает в августе. Таким образом, по мнению Исидро, у них было вполне достаточно времени, чтобы съездить к термальным источникам Эвиана, совершить паломничество в Лурд, посетить собор Святого Антония Падуанского в Италии, выполняя данные Лауре многочисленные обещания, и затем оказаться в Ватикане, чтобы получить благословение вновь избранного папы Пия XII, — ради чего Исидро пришлось прибегнуть к своим многочисленных связям и потратить кучу денег, — и уже оттуда вернуться в Англию. Там он оставит Офелию в школе для девочек, если понадобится, насильно, и только после этого отправится со своей женой на «Тихоокеанской королеве» в обратный путь, в Чили. В целом их с Лаурой путешествие получится превосходным.

Часть вторая

ССЫЛКА, ЛЮБОВЬ И НЕВСТРЕЧИ

V

1939

Мы сохраним и гнев, и боль, и слезы,

чтобы заполнить пустоту,

как тот костер в ночи,

что помнит свет умирающей звезды.

Пабло Неруда,«Хосе Мигель Каррера (1810)»,из книги «Всеобщая песнь»

Виктор Далмау провел несколько месяцев в лагере для интернированных в Аржелес-сюр-Мер, даже не подозревая, что в этом же лагере находится и Росер. От Айтора вестей не было, но Виктор все же надеялся, что друг выполнил его поручение и вывез мать и Росер из Испании. На тот момент население лагеря состояло почти исключительно из десятков тысяч солдат-республиканцев, страдающих от голода и нищеты, от побоев и унижений охранников. Узники находились в нечеловеческих условиях, но, по крайней мере, жестокая зима уже осталась позади. Чтобы выжить и не сойти с ума, заключенные всеми силами старались укрепить свой дух. Устраивали революционные митинги, разделялись на политические партии, как во время войны. Пели песни, читали все, что попадалось под руку, учили грамоте тех, кто в этом нуждался, выпускали газету — маленький, исписанный от руки листок, который переходил от одного узника к другому, и, пытаясь сохранять человеческое достоинство, соблюдали гигиену, насколько позволяли обстоятельства: подстригали волосы и уничтожали вшей друг у друга, мылись и стирали одежду в ледяном море. Они разделили лагерь на улицы с поэтическими названиями, создали на песке, смешанном с грязью, словно в бреду, воображаемые площади и дворцы, оставленные ими в Барселоне, придумали оркестр без инструментов, исполнявший классическую и народную музыку, и рестораны с невидимой едой, про которую повара из числа заключенных рассказывали во всех подробностях, а остальные, зажмурившись, ее смаковали. Из скудных материалов, которые им удавалось раздобыть, они возводили сараи, бараки и хижины. Их жизнь зависела от новостей из большого мира, находившегося на пороге новой войны, и от возможности выйти на свободу. Среди заключенных наиболее востребованными оказались те, кто до войны состоял на службе в управлении сельским хозяйством или трудился на промышленных предприятиях, но большинство, прежде чем стать солдатами, были пахарями, дровосеками, пастухами, рыбаками и вряд ли могли рассчитывать, что смогут найти работу во Франции. Они жили под постоянным давлением властей, угрожавших депортацией, и порой обманом их нарочно отвозили к испанской границе.