У кромки океана

Поэтому пришлось – в белоснежном-то костюме – сесть на кучу свежевырытой земли, состязаться в остроумии с дождевыми червями и наблюдать, как набухают на ладонях мозоли. Не знаю, долго ли бы я выдержал, если бы не пиво, не замечания, которые вполголоса отпускала Надежда, – они предназначались только мне; то, что касалось всех, она произносила громко и внятно, – и не длинные и стройные ноги Рамоны Санчес, каковые я имел удовольствие лицезреть. Рамона – городская красавица, похожая, по-моему, на Ингрид Бергман, а по мнению Надежды, на Белинду Брав. Сейчас она оказалась в центре внимания местных сплетников, поскольку недавно порвала со своим давним приятелем, тем самым мэром Альфредо, место которого, судя по всему, не прочь занять Кевин (да и я бы не отказался, однако Рамона выказывает известное расположение именно Кевину, а ко мне относится не более чем дружелюбно).

Впрочем, мы с ней на пару минут тридцать пололи сорняки. Я защищал гражданские права дождевых червей, что корчились вокруг, рассеченные штыками лопат, а Рамона в чисто учительской манере (она преподает биологию) уверяла меня, что черви не чувствуют боли и что я забуду о страданиях бедных существ, оказавшись за столом. Неужели они потчуют гостей дождевыми червями, поинтересовался я, изобразив подобающую мину. По счастью, выяснилось, что она имела в виду салат.

Надеюсь, ты уловила местный колорит. Аркадия! Буколики! Марксов «идиотизм крестьянской жизни»! Честно говоря, я не верил, что он существует на деле.

Не то чтобы в Эль-Модене не случается неприятностей, отнюдь. Работы хватает, каждый день приходится вникать в тонкости нашего законодательства. Общественное устройство представляет здесь собой нечто среднее между моделью Санта-Розы (земля и коммунальные сооружения находятся в городской собственности, как и пара-тройка предприятий, использующих местную рабочую силу, горожане должны десять часов в неделю трудиться на благо общества и тому подобное) и новой федеральной системой, по которой чем выше твои доходы, тем больший налог с тебя взимается; около шестидесяти процентов налогов идет в городской бюджет, причем повышенными налогами облагаются не только отдельные личности, но и фирмы. Все это мне хорошо знакомо по Бишопу. В общем, Эль-Модена не бедствует, несмотря на то что крупные компании не проявляют к ней особого интереса. Что касается налогов, значительная часть средств возвращается потом в карманы горожан, благодаря чему их доходы увеличиваются чуть ли не вдвое, однако люди жалуются – дескать, можно было бы и побольше. Все хотят стать миллионерами. Тут уверены, что город, власти которого болеют за свое дело, обязательно станет городом толстосумов, вот почему в Эль-Модене буквально все интересуются политикой, что, в общем-то, типично для провинциальных городков.

Среди здешних политиков хватает наследников Макиавелли, наиболее достойный из которых, безусловно, мэр. Он пытается заполучить для процветающей компании, которой владеет, незастроенный холм и имеет неплохие шансы на успех, поскольку, во-первых, достаточно популярен, а во-вторых, упирает на то, что это позволит увеличить городскую норму воды. Его фирма называется «Хиртек»; она производит медицинское оборудование.

Сопротивление мэру оказывает в основном Кевин со своими приятелями. Они быстро учатся и сумели кое-чего добиться, хотя практически не получают поддержки от местной организации «зеленых» (что кажется мне несколько подозрительным). Совсем недавно благодаря их усилиям городской Совет постановил, что предложение о перепланировке, которое позволяет начать застройку холма, должно получить одобрение комиссии по охране окружающей среды. Они думают, что победили! Право слово, нельзя же быть настолько наивными! Естественно, помощники мэра тут же связались с фирмой «Хиггинс, Рамирес и Бретнер», так что через пару недель мистер Альфредо заручится одобрением КОС, причем в документе будет сказано, что перепланировку следует произвести как можно быстрее. Моим новым друзьям предстоит узнать, что КОС – оружие, которым надо уметь пользоваться. Я хочу свести Кевина с Салли, пускай наберется у нее ума.

Ну да ладно, хватит о делах.

Не пропадай, пиши. Я знаю, сейчас писем почти не пишут, но они позволяют сказать гораздо больше, чем телефонные звонки. Разве звонок передаст, как я скучаю по тебе? Признаться, я скучаю по всему, что связано с моей жизнью в Чикаго, которая растаяла будто сон. «Мне чудится, будто моя жизнь распалась на кусочки, которые падают в море». Кажется, так у Даррелла в «Квартете»?[11] Эль-Модена напоминает остров, где нет и намека на александрийские хитросплетения жизни в Чикаго. Впрочем, работать здесь хорошо, ничто не отвлекает. Понемногу привыкаешь, как-то втягиваешься, просыпаешься утром в твердой уверенности, что впереди еще один солнечный день. Я испытываю нечто сродни тому чувству легкости и умиротворения, которое прославляли греки. Теперь понятно, почему агенты по торговле недвижимостью окрестили это побережье средиземноморским.