У кромки океана

Кевин со вздохом согласился и поехал к Хироко Вашингтон, ботанику, садоводу и специалисту по садово-парковой архитектуре. Дома Хироко не было, однако Кевин ее все же разыскал, помог вырыть яму, которую она копала во дворе очередного клиента, а за работой они поговорили по душам.

Поскольку стаж Хироко в городском Совете составлял без малого двадцать лет, женщину уже не слишком заботило происходящее: она успела привыкнуть ко всему. Тем не менее Кевин расстался с ней в хорошем настроении: она как будто сочувствовала ему и его друзьям и была не в восторге от «грандиозных планов» Альфредо. Что ж, если считать, что Хироко удалось привлечь на свою сторону, значит, остается раздобыть всего один голос. Либо Сьюзен, либо Джерри; никто из них в открытую не отказался, следовательно…

Дома Кевин передал Дорис слова Джерри насчет того, что Альфредо действует не по своей воле.

– Да-а, – протянула Дорис. – Ладно, постараюсь вытянуть что-нибудь из Джона. – Она имела в виду своего приятеля, который работал в финансовом отделе «Авендинга» – ее фирмы, куда стекалось множество слухов. А другой приятель Дорис, который работал в «Хиртеке», знал даже больше, чем Джон. Женщина не упускала случая вызнать у них обоих самые свежие новости.

Через несколько дней Дорис встретилась и поговорила с Джоном. Тот подтвердил, что Альфредо выполняет чей-то заказ. Деньги поступают со стороны. Так было всегда, вот почему «Хиртек», собственно, и вырос как на дрожжах.

По всей видимости, таинственный благотворитель оказал «Хиртеку» немалую помощь. В частности, именно он, наверное, забирал часть доходов, что позволяло фирме не превышать установленных законом пределов и избегать проверок. По крайней мере, так утверждала молва. «Энн говорит, что они – только верхушка айсберга», – понизив голос, сообщил Дорис Джон.

– Невероятно, – вырвалось у Дорис. Если это правда, значит, у них в руках мощнейшее оружие, благодаря которому они без труда сорвут планы Альфредо. Если это правда… – Но когда начнется строительство, все тайное непременно станет явным. «Хиртек» наверняка обратится за помощью к правительству или попытается найти партнера, поскольку сам явно не потянет…

– Верно, – сказал Джон при встрече неделю спустя. – Дорис, мне очень жаль, но…

* * *

«Милая Клер!

…Да, я ездил в Бишоп на открытие сезона, и мы с Салли, как обычно, развлекали публику. На нашем поединке присутствовали Кевин и Дорис. Суровая Дорис была чуть ли не в шоке – то ли от ужаса, то ли от омерзения; кажется, она сама не знает, от чего точно. Правда, всласть поиздеваться над Великим Спортом ей не удалось, поскольку они с Кевином потратили часть выходных на восстановление былых отношений. Надежда сказала мне, что когда-то они были любовниками, а сейчас Дорис, по-моему, и тянется к Кевину, и злится на него, в то время как он, сам того не сознавая, во многом просто полагается на нее. Они провели ночь в комнате для гостей в доме Салли, а впоследствии все настолько перепуталось, что, как говорится, черт ногу сломит. Кевин, скажем, с энтузиазмом изучает возможности, которые открылись перед ним, когда обрела свободу красотка Рамона…

…Да, Надежда еще здесь, но скоро уедет: ее корабль уже стоит в Ньюпортской гавани, которую покинет через две-три недели. Это будет печальный день. Нам с ней есть о чем вспомнить. Она часто звонит и предлагает покататься по городу; если я соглашаюсь, меня таскают за собой по всему округу Ориндж – этакий Бен Франклин в юбке[16]. А что здесь? А почему именно так, а не иначе? А правда, что дикая горчица растет у вас испокон веку? Может, нам стоит применить другой способ? Как по-моему, не слишком ли торопится мэр? А правда то, что рассказывают о Кевине с Рамоной? Надежда забрасывает вопросами всех подряд, потом садится на велосипед и уезжает, бормоча себе под нос что-то насчет скудоумия и невежества. Настоящие зомби, возмущается она, овцы, а не люди! Если же ей удается найти тех, кто знает, чем занимается, и не прочь поговорить о своей работе, она готова толковать с ними хоть целый день, а когда уезжает, вся так и светится от радости. Какой ум, какая сила, какое мужество, восклицает она, сверкая глазами.

Поэтому местные жители одновременно любят Надежду Катаеву и слегка побаиваются. С ее многочисленными талантами и опытом она представляется порой некоей высшей формой жизни, следующим шагом в развитии человечества. Стара, но молода. Должно быть, лекарства от старости – и впрямь замечательная штука. Начать, что ли, принимать?

Разумеется, присутствие Надежды не могло не отразиться на Томе Барнарде, который до ее приезда вел в холмах жизнь отшельника. Теперь он регулярно появляется в городе. Его здесь знают многие, особенно старшее поколение; усилиями Надежды Том снова занялся городскими делами – естественно, на пару с ней. Кроме того, мы привлекли старика к борьбе за Рэттлснейк-Хилл.