У крутого обрыва

Недостачу, которую не возместили, скрыть невозможно. Послали было «наверх» фиктивный отчет, там и премию присудили, но вовремя спохватились. Премию не выплатили, знамя не вручили. Нагрянули ревизоры. Разразился скандал.

Бригада не унималась. Она не хотела считаться виновной в «целом». Она требовала найти конкретных виновников. Она настаивала: нужна сплошная документальная ревизия, нужно следствие, нужны любые законные меры, которые позволили бы установить истину.

Но следствие не возбудили: большой надежды на успех не было, а прекращать за недоказанностью возбужденное дело — явный промах в работе. За такое не похвалят, а взгреют. Лучше не возбуждать…

«Разберитесь сами, — сказал товарищ в милицейском мундире — следователь ОБХСС, — Найдите виновных… Или пусть сами признаются. Устыдятся и признаются. Тогда и дело возбудим, и снисхождение будет — за явку с повинной».

Увы, столь оригинальный способ раскрытия преступления к раскрытию преступления не привел.

Никого не встревожило, что девчонки одна за другой уходили из магазина. Сначала «по собственному желанию» ушло три человека, потом еще двое, еще трое… Я хоть и поставил кавычки, но все они действительно ушли по  с о б с т в е н н о м у  желанию: не захотели работать в системе, где могут вдруг огульно всех заподозрить в нечестности, где отвечаешь рублем за других.

«Смешно, — брезгливо сказал директор, подписывая приказ. — Просто смешно… Вы разве не знали, куда идете работать? Да где ж это видано: торговля — и совсем без недостач?! Без шума покрыли бы, и остались бы в выгоде. А сейчас — на себя пеняйте. На себя!..»

Он знал, что уже заведено дело: не уголовное — гражданское. Дело по иску о взыскании ущерба. Дело, исход которого предрешен: ведь под договором о материальной ответственности стояли подписи «бунтовщиц».

И девочки тоже знали об этом. Но знали еще и другое: суд на то и суд, чтобы во всем разобраться. Да, государство не будет в убытке. Не должно быть… Но зачем же формально, зачем без разбора: пусть суд поможет, чтобы начали следствие, пусть найдут, наконец, виновных. Найдут и накажут. И заставят платить.

Тринадцать ответчиц все до одной явились в суд по первому вызову. В судебной практике — случай редчайший. Обычно такие дела затягиваются на многие месяцы: то один не придет, то другой. Ведь чем больше тянешь дело, тем дальше час расплаты.

А «эти» тянуть не хотели. Искали правду…

Лишь двух членов бригады не было на суде: заведующей отделом и ее заместительницы. Они давно уже заплатили свою долю (много больше, чем с них причиталось!) и призывали взбунтовавшихся последовать их примеру. Но те не последовали — возбудили ходатайство: пусть начальницы тоже явятся в суд.

Ходатайство суд отклонил: разбиралось не уголовное, а гражданское дело, — «психологические нюансы» вносили ненужные осложнения, мешали и отвлекали. Кто виновен, кто нет — этим суд заниматься не должен. По  э т о м у  делу — не должен. Плати — и уходи: воров разыскивает милиция, обвиняет прокуратура. Каждому — свое…

Так решили в суде, и вряд ли можно сказать, что это было не по закону: коли есть недостача, солидарно ответственные должны отвечать сообща. Не дожидаясь, найдут ли виновного. Независимо от того, будут или не будут искать.

Солидарно ответственные… Переведем эту формулу с языка юридического на язык житейский: любой рубль, утерянный бригадой, возмещается всеми ее участниками пропорционально получаемой каждым зарплате. Что и говорить, это кажется справедливым теоретически, обоснованным логически, удобным бухгалтерски. Только логика здесь формальная, бухгалтерия бездушная, а теория — оторванная от жизни. Ибо на практике этот принцип оказывается вовсе не правовой оболочкой товарищества, спаявшего тех, кто делает общее дело, а формальным закреплением подозрительности, недоверия друг к другу.

О солидарной ответственности немало написано: экономистами, юристами, мастерами торговли. Аспект нравственный анализу не подвергся — только утилитарный: тот, кто не уследит за товарищем, поплатится сам. Это значит: следи в оба — и ты поможешь сохранить материальные ценности.

Сохранить — таким вот путем?! Не знаю. Не думаю. Ясно любому: при таком порядке куда легче отважиться на хищение. Украдешь, скажем, сто рублей, а отдашь только одну пятнадцатую или одну двадцатую, — остальное вернут за тебя твои товарищи. И слежка ничуть не поможет: к «своим» всегда приспособишься, притупишь внимание, обведешь вокруг пальца. Было бы только желание. И хватка…

Слов нет, в торговле еще подвизаются жулики. Борьба с ними немыслима без общественного контроля. Но контроль — это бдительность. Бдительность, а не мнительность. И не угрюмое подозрение, когда в каждом загодя видится возможный хапуга.