У крутого обрыва

Выбирая наиболее справедливую и разумную санкцию, то есть индивидуализируя наказание, если пользоваться терминологией закона, суд должен — таково мнение авторов коллективного научного труда «Личность преступника», — «наряду с характером и степенью общественной опасности преступления и обстоятельствами, смягчающими и отягчающими ответственность… учитывать обстоятельства, составляющие социально-демографическую, социально-психологическую, психофизическую и правовую характеристику личности виновного».

Должен!.. Но учитывает ли? Авторы того же исследования провели выборочное, но вполне представительное («репрезентативное», как говорят социологи) изучение уголовных дел и пришли к выводу, что «наибольшее число обстоятельств, учитываемых судом, относится к социальной характеристике подсудимого. Это в первую очередь общественно-производственная и социально-бытовая характеристики, наличие в прошлом особых заслуг, семейное положение, сведения о совершенных в прошлом преступлениях и проступках».

Но — и это самое главное:

«Не удалось установить сколько-нибудь заметного влияния на индивидуализацию наказания собственно психологической характеристики подсудимого, к которой обычно относятся особенности характера, темперамент, привычки и интересы…»

Этот вывод (я могу подкрепить его и своими личными многолетними наблюдениями), к которому с академическим спокойствием приходят авторы теоретического исследования, наводит на самые грустные размышления. О каком же постижении человеческой личности и ее отношения к содеянному можно говорить, если не учтено самое главное — то, что составляет ее сущность, ее зерно? Можно ли индивидуализировать наказание, не индивидуализируя личности во всем неповторимом синтезе только ей одной присущих свойств и черт? Ведь характер, привычки и темперамент оказывают подчас решающее влияние на поведение человека в определенных критических ситуациях. Совершенно очевидно, что импульсивность, повышенная возбудимость, болезненная ранимость толкают подчас на поступки, которые не совершит человек уравновешенный, сдержанный, спокойный. И тем более равнодушный.

Характер не может, конечно, служить индульгенцией — за преступные деяния отвечают и холерики, и флегматики. Но коль скоро речь идет о вынесении справедливого приговора «с учетом личности», то можно ли эту сторону личности обойти, не исследовать, не принять во внимание? Для суда связь поступка с особенностями характера едва ли менее важна, чем подшитая к делу справка о том, аккуратно ли платил подсудимый профсоюзные взносы.

Много десятилетий назад классик русской юридической мысли А. Ф. Кони в одном из напутствий присяжным сказал:

«…Из всех обстоятельств дела, конечно, самое главное — сам подсудимый. Поэтому если в его жизни, в его личности, даже в слабостях его характера, вытекающих из его темперамента и его физической природы, вы найдете основание для снисхождения, вы можете к строгому голосу осуждения присоединить слово… милосердия».

Как видим, и в прошлом веке наиболее прогрессивные отечественные юристы обращали внимание судей прежде всего на индивидуальные особенности личности подсудимого во всем их многообразии, во всей неповторимости. Эти идеи унаследовала, развила, поставила на прочный научный и законный фундамент советская правовая мысль. Дело за «малым»: чтобы они неуклонно проводились в жизнь.

Сегодня нет уже ни одного ученого-юриста, который не считал бы необходимым комплексное изучение личности преступника для выбора наиболее справедливого и эффективного наказания. К тому же судей прямо обязывает и закон. Но практическое осуществление этого требования далеко от идеала. По-прежнему основным источником сведений о преступнике является характеристика — документ формальный, сухой, даже в малой степени не позволяющий объемно судить о человеке.

Авторы того же исследования провели анализ характеристик, которые суд «учитывал» при избрании меры наказания как «данные о личности». Вот их вывод: «в характеристиках чаще встречаются общие оценки… чем указания на конкретные факты и свойства личности». Исследователи не добавили, что эти «общие оценки» сплошь и рядом субъективны, произвольны, поверхностны, что они отнюдь не зеркало личности, а сугубо формальная, штампованная отписка.