У Купидона картонные крылья

Разумеется, меня не посадили рядом с Антуаном. Он бросает на меня сочувствующий опечаленный взгляд, сидя по ту сторону стола. Стол декорирован букетами, лишающими любой возможности поговорить. Моя единственная надежда на общение – сосед справа и сосед слева. С одной стороны – монументальная фигура, повернутая ко мне спиной, что оставляет альтернативу общаться лишь с затылком, прикрытым шиньоном. С другой – седовласый месье не первой молодости, уверенный в своих правах на фамильярное общение.

Сначала я сопротивляюсь его похотливым атакам, но затем, выбрав минутку, покидаю стол, чтобы скрыться в безлюдном туалете. Вот бы больше не выходить отсюда… Но мое уединение длится недолго – входят две женщины. Поправляя макияж, они без умолку болтают. Я узнаю голос ведущей. Все как в сцене, вырванной из дешевого фильма. Ведущая не оставляет мне никакой надежды: «Милая девушка, но лишь актриска второго сорта. Выкрутилась, отыскав хорошую партию…»

Меня вот-вот стошнит. Через пару минут, которые кажутся вечностью, они наконец уходят. Насчет плохой актрисы они ошиблись: когда я присоединяюсь к улыбающемуся Антуану, я превосходно вхожу в свою роль. Он ничего не заметил.

Сцена 2

Мередит

Я толкаю двери салона красоты, расположенного в улочке моего квартала, на окраине 19-го округа Парижа. Вот уже несколько дней в голове вертелась одна и та же мысль: мне срочно нужен массаж. Напряжение в спине стало невыносимым, и мне это знакомо, как никому другому, – тело не лжет. Там, на этом званом вечере, всплыли на поверхность вещи, которые я предпочла бы оставить на дне. Теперь они открылись, и больше ничего не повернуть назад.

Салон маленький, но здесь все сделано для души и тела: декорации продуманы со вкусом и утонченностью. Одно только название – «Ламай» – сражает меня наповал: так же называется пляж в райском месте, на острове Самуй. И так же зовут массажистку, которая должна привести меня в чувство.

Молодая женщина ведет меня в комнату. Голова Будды, свечи и атмосферная музыка, приглушенный свет. Мой разум соглашается на путешествие, обещающее отдых. Я быстро скидываю одежду.

Ламай стучится в дверь. Мягкость ее голоса, глаз, жестов успокаивают меня мгновенно. Она улыбается, приглашает лечь. Аромат эфирных масел телепортирует меня в другое измерение.

Снимая напряжение моего тела, Ламай осторожно выводит меня на разговор, чтобы я еще и выговорилась.

– Я больше не знаю, где я нахожусь, – слышу себя. – Я переживаю тяжелый период в моей жизни.

Сначала мне сложно выдавить из себя и слово. Но, все больше отдаваясь удовольствию, я начинаю сдаваться.

– Я люблю… мужчину. Но… Это странно. Я не могу, несмотря ни на что, почувствовать себя в своей тарелке. Он… Он тоже меня любит. Взаимной любовью, что случается редко, вы не находите?

Ламай молча соглашается – главное, не перебивать мою исповедь лишними словами. У нее это вошло в привычку – слушать незнакомцев, разделять состояние их души. И я позволяю себе воспользоваться благосклонностью ее внимания.

– Вы понимаете… У меня нет причин собой гордиться. У меня чувство, будто я никто.

– Как это – никто? – удивляется Ламай.

– Ну, он уже сорвал большой куш – он очень успешен. Я же только у истоков своей карьеры. И, кто знает, выйду ли я когда-нибудь из тени…

– Если вы позволите, вы уже кое-кем являетесь.

Я вздыхаю, раздираемая изнутри.

– Да, но не той, кем я мечтаю быть. У меня ощущение, будто я только набросок, эскиз самой себя, понимаете?

В темноте у меня появилось ощущение, что массажистка улыбнулась.

– В Азии мы очень чувствительны к шарму незаконченности…

Как красиво звучит – шарм незаконченности. Но я не хочу просто существовать в его глазах. У меня нет ни малейшего желания зависеть от него, чтобы почувствовать себя живой!

– Пока ты не нашел сам себя, трудно любить другого человека.

Слова Ламай на секунду зависают в воздухе и находят во мне особенный отклик.

Сеанс подходит к концу, массажистка исчезает, оставив меня одну в комнате, обитой войлоком. Я прихожу в себя. Вспоминаю о нескольких мужчинах до Антуана, о неудачных отношениях, испорченных по причине моих сомнений и скрытых комплексов.

А что, если моей истории с Антуаном подготовлена та же участь? Я стараюсь себя контролировать. Нет. Я слишком его люблю. Я должна найти средство начать жить самостоятельно.

Но как?

Когда я одеваюсь, идея – нелепая и рисковая – медленно забирается ко мне в голову.

Сцена 3

Антуан

Она сказала мне: «Мне нужно с тобой поговорить». Обычно это не предвещает ничего хорошего, когда твоя вторая половинка произносит такую фразу. Но я не уделил этому никакого внимания. Так как я тоже должен был с ней поговорить. Весь в радостном ожидании сюрприза, который я хотел ей сделать, я не ощутил приближения бури.

Было уже шесть часов, но уже в другой жизни.