У любви нет голоса, или Охота на Лизу

В умных медицинских книжках это называлось красивым словом «афазия». Да, Лиза вышла из комы, но не смогла говорить. Сначала врачи считали это следствием черепно-мозговой травмы. Лизу обследовали, крутили и так и этак – ничего не нашли. Тогда с ней стала работать психолог, молодая, улыбчивая женщина. Психолог убеждала ее, что немота – временное явление. Что это реакция на пережитый стресс. По мнению психолога, Лиза должна была «отстроиться» в самое ближайшее время. Достаточно только выйти из больничных стен, очутиться в привычной среде.

Привычной средой для Лизы была тетушка. А тетушки больше нет, и привычной среды, стало быть, тоже нет. И домой возвращаться страшно, и смотреть на стены, увешанные тетушкиными картинами, больно…

Господи, у нее даже не было возможности попрощаться. Тетушку похоронили коллеги. Расходы взяла на себя фабрика художественных промыслов, на которой та трудилась больше двадцати лет. А Лиза, единственный близкий ей человек, лежала в коме…

Из больницы Лизу забрал Артем. Она плохо помнила то время. Иногда ей казалось, что она превратилась в рыбу и живет в огромном аквариуме одна. А за стеклом люди: Артем, подруга Ленка, соседи, знакомые. Она пытается им что-то сказать, а они не понимают, постукивают по аквариумному стеклу, подзывают бедную рыбку Лизу, силятся понять, чего она хочет.

Вначале, когда душевные и физические раны были еще свежи, Лиза вообще ничего не хотела. А потом для нее вдруг стало очень важным снова обрести дар речи. Неспроста же люди назвали его даром! Нужно его потерять, чтобы понять, как это ценно. Лиза потеряла – и поняла.

Это тяжело, когда приходится объясняться на пальцах, когда близкие люди вдруг перестают тебя понимать, когда знакомые смотрят на твои попытки заговорить с жалостью, а незнакомые – с удивлением и брезгливостью. Начинаешь чувствовать себя изгоем, человеком второго сорта. И мысль, что все эти мучения временные и скоро закончатся, уже не кажется такой уж спасительной.

Время идет, а ничего не заканчивается. И с каждым днем становится все хуже и хуже.

С работы Лизу уволили. Вернее, вежливо попросили уволиться. Кому нужен логопед, который не может сказать ни слова? И не важно, что немота эта – временная. Да кто вообще сказал, что она временная? Заведующая детским садом так прямо Лизу и спросила:

– Лизавета Витальевна, прошу понять меня правильно: а что, если вы останетесь инвалидом на всю жизнь? Мне-то что тогда делать? Зачем мне немой сотрудник?

У Лизы еще хватило сил, чтобы не расплакаться прямо в кабинете заведующей, выйти на детскую площадку, спрятаться в самой укромной беседке и только там дать волю слезам.

С Артемом тоже не получилось. Тут Лиза винила только себя. Она спряталась от жестокого внешнего мира в свой собственный маленький мирок и сознательно никого в него не пускала. Даже Артема, любимого мужчину, без пяти минут мужа. Они ведь и пообщаться-то толком не могли. Можно было попробовать изъясняться письменно, да много ли так объяснишь? Однажды Лиза все-таки попробовала, написала всякую ерунду о том, что она не хочет быть ему обузой, о том, что им лучше расстаться.

Господи, конечно, она не хотела, чтобы Артем уходил, не хотела оставаться со своей бедой одна. Но она просто обязана была развязать ему руки, освободить от однажды взятых на себя обязательств. Вот такой она была дурой.

Лиза предложила любимому мужчине, без пяти минут мужу, расстаться. Он сказал: «Дорогая, что ты такое говоришь?!», но по глазам было видно – он примет ее «вольную». Не сразу, может быть, месяц-другой побудет рядом, постарается «быть полезным», а потом уйдет. И в этом некого будет винить. Только ее, Лизу. Сама так захотела, не удержала, прогнала…

Артем ушел на вторую неделю после дарования «вольной». Ушел по-английски, не прощаясь. А как с ней попрощаться? У нее же афазия. И вообще, после аварии она стала нелюдимой. Тяжело с такой, очень тяжело. А он молодой, у него еще вся жизнь впереди. И жена ему нужна здоровая, ласковая, чтобы с ней поговорить можно было. В общем, жена ему нужна такая, какой Лиза была пару месяцев назад, но больше никогда не станет.

Она его понимала и даже оправдывала, только каждую ночь плакала в подушку. По ночам плакала, а днем выслушивала рассуждения подруги Ленки на тему мужской неверности:

– Отпустила ты его! Ну и что?! Мало ли что женщина может в запале наговорить?! Но он-то мужик! Он же должен понимать, что это все не взаправду, что сейчас он тебе нужен больше, чем когда-либо. А еще жениться собирался! Знаешь, Лизка, это даже хорошо, что он сейчас ушел. Он проверки боем не выдержал, слабаком оказался и тряпкой. Ну скажи, зачем тебе слабак?

Лиза согласно кивала, старательно отводила глаза. Не станешь же объяснять подруге, что Артем ей нужен, что никакой он не слабак и не тряпка, что она сама во всем виновата…

– Отвлечься тебе надо, развеяться, – однажды сказала подруга Ленка. – Может, в санаторий какой-нибудь съездить?