У любви под прицелом

История оказалась захватывающей, как и положено шпионской истории. Уйдя в отставку, лейтенант Броуди устроился командиром-консультантом в секретную разведывательную школу в Дейвеке, преподавал там науку разведданных. А заодно развернул еще и собственный бизнес: организовал фирму «Броуди секьюрити групп» и заключил через того же Шеридана несколько выгодных правительственных контрактов. Самый крупный из них позволил ему за последний год раз десять побывать в Парагвае.

— Вот мы и добрались до жарких мест, — заметил Майкл.

— Не совсем. Вначале мы попытались получить санкцию суда по надзору над внешней разведкой и установить прослушку в его рабочем телефоне, квартире, машине, но нам отказали. Оказалось, что у Броуди есть покровители, причем на самом верху.

— И вы предположили, что он переквалифицировался в шпионы.

— Или работает на шпионов. В любом случае, у нас появились к нему вопросы. А тут еще в лаборатории удалось воспроизвести отпечаток руки на крыле машины Шеридана за полчаса до взрыва. На снимке на левой руке отсутствовал мизинец, как у Броуди. В общем, имея такие неопровержимые улики, я получила разрешение вылететь вместе с напарником в Парагвай, чтобы его допросить. Координировать наши действия на месте должен был Рауль Ламберт. Мы сделали запрос в контрразведку, но Броуди будто испарился.

Дальше Майкл слушал, не перебивая, не задавая наводящих вопросов. На месте Лу удалось раскопать такое, что даже его, бывалого вояку, стало поташнивать. Парагвай — место, где из всего делают деньги. Люди живут в такой нищете, что многие из них готовы убить, украсть, продать себя и своих близких в настоящее рабство. Броуди торговал не только оружием. Он контролировал детскую проституцию и занимался торговлей органами.

— Как только мы его взяли, первое, что я посоветовала этому ублюдку, так это запасаться вазелином. — По мере того как рассказ Лу приближался к развязке, ее голос наполнялся горечью и какой-то безысходностью. Майклу это очень не нравилось. Это было так на нее непохоже. — А он рассмеялся мне в лицо, нагло заявив, что дело не дойдет даже до суда. Я сообщила ему, что у нас есть доказательства его причастности к убийству Шеридана. Он не стал этого отрицать. Сказал, что в этом и заключается его миссия. Что он спец по внедрению в организации подобного рода, как террористические группировки, где человеческие жизни — это порой цена свободы. Я сказала, что этот номер «борца за правое дело, где потери неизбежны» у него не пройдет. И привела ему факты, подтверждающие, что он только обставил все, как теракт, а на самом деле устранил сообщника, который оказался замешанным в махинации с военными контрактами и который в дальнейшем мог вывести на него. Броуди ответил, что это еще нужно доказать, как и его сексуальные отношения с малолетними детьми. Я тут же заверила ублюдка, что желающие дать показания найдутся, а он уточнил: «Да, но не нашему правительству, а своему!» А что это меняет? — спросила я. И он опять рассмеялся. Знаешь, Майкл, он вообще вел себя как-то излишне самоуверенно. Но я поняла причину, лишь когда в гостиничном номере появился Рауль Ламберт из разведки и стал расстегивать наручники на Броуди. Конечно, я попыталась протестовать, но он заткнул мне рот, сказав: «Я делаю то же, что и вы: подчиняюсь приказу. Нужно было сразу его пристрелить, когда взяли, а теперь ваша миссия завершена, в силу вступают наши законы».

— Броуди оказался двойным агентом, — заключил Майкл.

— Да. Когда я об этом узнала, то все встало на свои места. Стало ясно, почему он держался так спокойно, я бы даже сказала, нахально, знал, что в Парагвае ему ничто не грозит. Но наше ведомство и мой босс оказались на высоте. Я получила приказ доставить мерзавца живым или мертвым в Штаты. В тот момент, когда мы брали Броуди, я вспомнила о его могущественных покровителях и подумала, что второй вариант намного предпочтительнее. — Лу со значением посмотрела на Майкла. — Во всяком случае, в моем отчете было сказано, что с моей стороны это была самозащита. Это подтвердил мой напарник. Потом было служебное расследование, детектор лжи, заключение экспертной комиссии с рекомендациями о прохождении курса реабилитации у психолога. И мой рапорт об отставке.

Майкл знал, что меньше всего Лу сейчас нужно его сочувствие. Она не примет его. Не поймет, если он бросится к ней с нежной заботливостью, и скорее испугается, чем обрадуется. И тогда он просто сказал то, что думал, и то, что должен был сказать:

— Ты все сделала правильно, Лу. В таких случаях либо подчиняются правилам игры, либо подают в отставку.

— Правильно или нет, но мне с этим жить, Майкл, — звенящим от напряжения голосом произнесла Лу.

Майклу был известен единственный способ помочь ей расслабиться. Он провел горячей ладонью по атласной коже и обрадовался, когда Лу затрепетала.

— Иди ко мне.

Лу посмотрела на него с недоверчивым удивлением.

— Неужели начинается второй раунд?

— Похоже, что так. — Майкл перевернул ее на живот, провел языком по первой букве тату: — Мм, какой отличный лейбл. Я от него без ума.