У любви пушистый хвост, или В погоне за счастьем

— А зачем навязывать то, что легко можно показать с помощью чужаков? — усмехнулся Дин.

Он обменялся с Мараном взглядом, и мне показалось, что эти двое найдут общий язык и сработаются. Тем более Дин уже понял, что кроме Дамиры для Марана не существует женщин, а значит, и повода для ревности нет. И во мне волк весьма заинтересован, значит, еще один ярый охранник кошки-крошки или мохнатого сокровища влюбленного тигра будет.

Мужчины и Дамира с Дарьей расселись за столом, мы с Лизаветой начали накрывать. Скоро мы вкусно ужинали, ведя неспешный разговор.

— Как же вас отпустили, Маран? — в первую очередь спросила я.

— Амаль рвал и метал, я так испугалась за мужа, — тихонько призналась Дамира, положив ладонь ему на руку.

Маран поморщился, передернув плечами:

— Разнес весь первый ярус, с корнем выдрал вашу люстру, орал, что лучше бы он тебя на ней оставил. Чуть не вырвал мне глотку, а потом — словно выдохся. Смотрел на меня задумчивым взглядом, понимающим. Если честно, я был готов биться за свободу, когда пришел сказать, что мы покидаем клан. В первый момент его такая ярость взяла — когтями чуть стол на лохмотья не порвал, а потом скрипнул зубами — и согласился.

— Даже откупные не назначил, отпустил как есть, — добавила Дамира. — А ведь мы думали, что обчистит нас до нитки. Теперь точно отстроимся.

— Почему? — грустно спросила я.

Дин обнял меня, прижал к боку и начал перебирать мои пальцы. Маран малость подумал и ответил:

— Амаль — зверь, конечно, бешеный. И вел себя с тобой как последняя тварь, но он любит тебя. Как умеет. Я полагаю, понял он, что мы едем за тобой. И отпустил, чтобы были рядом, заботились.

Я шмыгнула, глаза защипало — и оказалась у мужа на коленях. Уткнувшись ему в шею, я тихонько всхлипывала. Дин поинтересовался другими делами, давая мне время проплакаться:

— Вы заезжали в Аверт? Не знаете, что там творится?

Маран ощерился в жутковатом оскале и поразил новостями:

— В Аверте сейчас смута. А все потому, что месяц назад светлейшего князя Валиана Северного не стало. Княжество распадается на прежние границы и кланы, правда, некоторые пытаются оттяпать у соседей побольше. Честно сказать, свара очередная, но на войну не похоже.

— А что с князем-то? — У меня мигом слезы высохли.

Маран хмыкнул:

— Как у Валиана умыкнули советника или тот сам сбежал, толком никто не знает, начал он делать одну большую ошибку за другой да лютовать сильно. Главам авертовских кланов это пришлось не по душе. Насколько я слышал, Серые охотники, Острый клык, Черный хвост и еще пара из самых сильных сговорились и… упразднили князя.

— Упразднили? — вытаращились мы с Лизаветой.

— Да, вроде как нервы у леопарда не выдержали: устал он, шерсть линяла, усы выпадали — чего только не сказывали. Да только каждый знает, что Валиана того молчком закопали. Там невесты из-за него перегрызлись, ему тоже сильно досталось. Не поделили бедолагу девицы-красавицы. Или корону княгини… им же только цацки подавай. А пока леопард раны зализывал да мечтал от гарема избавиться, главы подсуетились. И хоть мать Валиана с отчимом пытались выпросить, чтобы сынка просто выгнали взашей из города, не вышло у них. Умные врагов за спиной не оставляют. А этот кошак всем, кому мог, кровь попортил. Так что единственное, что сделали, — отказались на площади с Валиана живьем шкуру сдирать, как с его ближайших подельников. Тайно где-то порешили — и дело с концом.

— Ужас! — выдохнула я.

— Ужас — как любезно, — съязвил Дин.

— Новости про то скоро на юг дойдут, — сказал Маран, посмотрев на Дина. — Дошли.

— Значит, покой и на наши земли вернется. И банды окончательно изведем.

— Да уж, мы всю дорогу вполглаза спали, бродили рядом всякие, — поморщился Маран.

Мы поболтали еще немного, потом все разошлись по домам. И так мне хорошо было возвращаться в родное логово, вдыхать запахи своего жилья, перебирать подарки от Эльсы. Я здесь, я дома.

А с утра меня ждал сюрприз. Мы позавтракали, и я решила сбегать к Хвесе, рассказать новости. Открыла дверь, а крыльцо заставлено… подарками. Батюшки, и чего только нет: новые, яркие, легкие гольфы; красивая шляпка с тряпочными цветами, а сколько пышных, красивых пирогов… Мимо, словно невзначай, соседки шастали, и все как одна широко улыбались, словно знают и любят меня всю жизнь:

— Доброго утречка, ама Савери, как ваше здоровьице?

— Может, помочь чем?

— В женский дом придете сегодня?

— Ой, а мои сынки о вас только и говорят…

Следом на крыльцо вышел Дин. Я обернулась, взглянула в его сияющие желтые глаза и задорно, счастливо развела руками:

— Живем!

— Папина задумка сработала. Скоро тебя тут так полюбят, что сама прятаться начнешь.

— Зато месяц готовить не надо, вон сколько пирогов! — хихикнула я.

Дин нежно поцеловал меня. Я обняла его, с улыбкой думая, куда девать столько подарков, и о том, что жизнь хороша и дарит все, что нужно, просто надо ценить ее дары.

Эпилог

5 лет спустя

— Лада-а-а!!! — заорала я, рванув к знакомой до боли женщине у трактира, — не могла поверить своим глазам, что вижу свою любимую подругу.