У Лукоморья

Итак, с чего начать? Конечно же, я начал с Яны. Ибо, во-первых (не запарил ли я вас сим оборотом?), это было легче, потому что я уже знал к ней дорогу, во-вторых, приятнее, думаю, не надо объяснять почему, а в-третьих, ее вполне можно было бы взять с собой на поиски шведов, что составило бы ей неплохую экскурсию.

Итак, выбрав тело уже знакомого вам богатыря, я встал на путь Радужного Моста и обратил его в сторону, куда однажды привела меня душа моей возлюбленной.

* * *

Яна сладко спала в своей постели. Она была похожа на ту Амазонку, которую я знал, не больше чем я — на Илью Муромца, но лунный свет, падая на ее лицо, и смешиваясь со светом Радужного моста, вызывал к жизни давно канувший в Лету образ. «Как хорошо, что она спит одна, — подумал я,[5] — Если бы в комнате был еще кто-то, он мог бы до смерти перепугаться». Я погладил Яну по голове. Она открыла глаза.

— Ты пришел? — были ее первые слова.

— Нет, это просто сон, — прошептал я в ответ, беря ее на руки.

— Куда это ты меня потащил?

— В Замок. Там у меня есть для тебя кое-что интересное.

— А может лучше остаться здесь?

— Нет, здесь не получится.

Она выкатила глаза, и я вдруг понял, что она имеет в виду и покраснел.

— Вечно у тебя одно на уме, — ответил я смущенно.

— Ах ты, мерзавец! — она сменила шепот на звонкий голос.

— Тише! Родичи услышат, — прошипел ей в ответ я. Мне хотелось зажать ей рот, но руки, как вы понимаете, у меня были заняты.

— А они могут нас услышать? — спросила она опять шепотом.

Не успел я ответить, как из соседней комнаты донесся шум, и через секунду мужской голос спросил:

— У тебя все в порядке?

— Все хорошо, папа, — невозмутимо ответила Яна, — Просто дурной сон.

Шлепающие шаги удалились «Хорошо, — подумал я, — что ему не пришло в голову, что тайный любовник может влезть к его дочери и на десятый этаж». Вслух же прошептал только: «Нам пора», и понес ее в открывшийся коридор. Она еще не привыкла к красотам Радужного Моста, и всю дорогу зачарованно смотрела по сторонам. Я шел быстро, и вскоре мы были в моем Замке.

— Может, дашь мне тапочки, — сказала она, когда я наконец поставил ее на мраморный пол. — Да и переодеться бы не помешало. Или тебе нравиться мой вид в ночной рубашке?

— Мне бы он больше понравился без оной, но переодеться все же придется, потому что нас ждет одно путешествие.

А так как тапочек под рукой не было, я взял ее опять на руки запев:

«Я ж тебе милая прямо до хатинки
Аж на руках донесу,»

понес ее к Инкарнационному Зеркалу. Благо, в Астрале мышцы практически не уставали, да и весила она в своем земном теле значительно меньше, чем та златовласка, которой я привык ее видеть.

Только очутившись в кресле перед Инкарнационным Зеркалом и увидев в нем свое отражение, Яна окончательно поняла, что произошло.

— Ты, нехороший человек, — она с трудом подбирала слова, — значит, меня выследил? Воспользовался моей неопытностью?

Я довольно кивал головой. Яна вскочила и бросилась на меня. Я обнял ее и плюхнулся в кресло, так что она оказалась у меня на коленях. Она попыталась вырваться, но сила была явно не на ее стороне. Разница в весе у нас была изрядная.

— Сильный, да? — сказала она, наконец, поняв, что ей не вырваться.

— Извини, я не хотел, — я сделал самую жалостливую физиономию, на которую был способен терменаторный богатырь, — Ты ведь сама не говорила мне адреса. Что же мне оставалось делать.

— Ладно, что сделано, то сделано. А как же ты меня находишь в этом воплощении?

— Бывает и хуже, но реже, — сострил я. По отношению к дурнушке подобная острота была бы оскорблением, но Яна, хотя и выглядела она совсем по иному, все равно была красавицей, и поэтому это было просто шуткой, хотя и задевающей.

— Что?!!

Только что замятый скандал мог вспыхнуть с новой силой, и чтобы не допустить этого, я поспешил извиниться.

— Кстати сейчас тебе предстоит выбрать себе образ.

— Пусть будет тот, что был. Или нет… А можно попробовать образ Гуллвейг?

— Именно его я и хотел тебе предложить. Я же возьму образ Видара. И как ты думаешь, куда мы пойдем?

— Искать Хеймдалла (?), — причем это было сказано скорее утвердительно, чем вопросительно.

Я был сражен наповал. Такой догадливости от женщины я не ожидал. Хотя порой прекрасный пол нас удивляет и не так…

Через полчаса или чуть больше мы были практически готовы, и настало время сказать Яне, что мы пойдем до шведов не одни.

— С нами пойдет один мой друг — Од. По жизни он — начинающий писатель. И одно его письмо попало в руки людей, считающих себя Хеймдаллом и Фреей, что, кстати, похоже на правду. И Од, на наше счастье, обратился за помощью в осуществлении контакта именно ко мне. Сам-то он — только начинающий лукоморец.

— Вроде меня?

— Вот-вот.

— А он симпатичный?

Я скривился.

— Не знаю, как на Земле, но в виде Ода — это этакий рафинированный белый красавчик. Я не думаю, что он — в твоем вкусе.