У лукоморья

Выступают поэты и писатели. Гремит музыка Глинки. Его «Славься». Ликующе звучит гимн Родине, подарившей миру гения. Все смотрят вверх, на величавый символ бессмертия Пушкина — Успенский собор. Его белые стены торжественно поднимаются из темной зелени Святой горы. Этот памятник знаком всем. Он — открытая страница древней летописи, запечатлевшая «земли родной минувшую судьбу», таящая в себе легендарного Бояна — Пушкина. Стремительно уходящий ввысь шпиль колокольни волнует, как высокая, мучительная нота, которой заканчивается песня о Родине…

Из окон собора доносится голос Ивана Семеновича Козловского. Детские голоса ему подпевают «Вечерний звон». Раздумчивая грустная мелодия плывет над могилой, над землей, несется к небу…

Широко распахиваются монастырские ворота. Нескончаемой вереницей люди идут к могиле поэта. Могила утопает в цветах и венках.

Льется к солнцу народная музыка во славу вечной жизни поэта, звучат стихи о любви к Пушкину, стихи о братстве, о дружбе народов, о Родине… Они звучат в Святогорье весь день. Так было в прошлые годы, так будет всегда.

Прекрасно сказал об этом празднике старейший чудеснейший поэт нашей Родины Павел Григорьевич Антокольский:

«Какое прекрасное, легкое, чистое сочетание слов — Пушкинский день поэзии! Как оно естественно, подсказанное и оправданное всей нашей историей, всей бессмертной жизнью Пушкина!.. Пускай же обычай этого праздника навсегда останется на нашей земле как праздник поэзии и поэтов!»

Но обратимся к истории. Посмотрим, как же проходил первый пушкинский праздник, организованный в мае 1899 года в честь столетия со дня рождения поэта.

* * *

Весной 1899 года Михайловское было куплено у наследников Пушкина в национальную собственность. Много лет с разрешения правительства ходили местные крестьяне по России с кружками и подписными листами, собирая пожертвования на это приобретение. Их стараниями свершилось тогда это святое дело. Сбылись предсказания лучших людей России, мечтавших о том времени, когда Михайловское, в котором явился миру новый Пушкин, где произошло второе его рождение, перестало быть «гробом повапленным».

Но странно выглядел этот первый пушкинский праздник. Передо мною документы архива Комитета по проведению пушкинского столетия, газетные вырезки того времени, воспоминания современников. Читаешь и думаешь: какая пропасть отделяет наше время от тех Дней! Кто только не воспользовался этим праздником для устройства своих темных дел! Тут и ловкие торговцы, и темные дельцы, спекулянты и церковники…

Задолго до праздника в деревнях и селах были приостановлены все работы в поле. Люди были мобилизованы на ремонт дорог, мостов, на сооружение около Святогорского монастыря временного помпезного «Храма Славы Пушкина», ремонт присутственных зданий Святогорья и проч. и проч.

В Святые Горы понаехали маркитанты и кабатчики всех рангов и мастей. На дверях трактиров вывешивались объявления о том, что здесь в памятные дни будут подаваться специальные блюда «беф а ля Пушкин» и «салат а ля Евгений Онегин». Фирма купца Шустова выставила свои рекламные щиты, сообщавшие о том, что ею выпущен «Юбилейный ликер Александра Сергеевича» с портретом поэта на этикетке и полным текстом стихотворения «Я люблю веселый пир». Ликер был в стеклянных бутылках в виде фигурки Пушкина и с пробкой, изображающей его черную шляпу.

Пушкинским праздником широко воспользовалась братия Святогорского монастыря, принимавшая круглосуточно заказы на «неугасимые» свечи и лампады, молебствия и панихиды по «болярину Александру».

То немногое хорошее, что было сделано энтузиастами, истинными просветителями, потонуло в дебрях бюрократизма и полицейского произвола. Царское правительство, разрешив проведение народного праздника в псковской деревне, ставило себе тайной целью преградить «народную тропу» к Пушкину. Оно всеми средствами старалось предупредить «манифестации и излишнее прославление вольнолюбивого духа Пушкина», о чем юбилейному комитету и всем губернским и уездным властям сообщалось в специальном предписания Министерства внутренних дел.