У меня ДВА солнца?! (СИ)

«Пять тысяч лет? Но ведь пять тысяч — МЕСТНЫХ лет! - осенило его и он даже по лбу хлопнул, чем привлёк внимание спорящих Бора и Кима. - Но если перевести в более привычные для Сени единицы: местный год это четыре месяца по сорок дней. Итого — 160 дней. Два года местных составляет чуть меньше одного года земного. Простейший пересчёт даёт как раз чуть больше двух тысяч лет земных. А что это значит? Да это примерно то же самое, что и для Земли «от рождества Христова»!»

Что было две тысячи лет назад на Земле? Да много чего было! Например, Римская Империя, которая достигла в своём развитии довольно больших высот. В культуре, науке, ремёслах. Потом упадок, разрушение нашествием Варваров и... Тёмные Века! Утеряно слишком много. И, прежде всего, в науке, медицине».

Когда-то Сеня не слабо офигел от факта, что в Древнем Риме — за две тысячи лет до «просвещённого двадцатого века», умели делать сложные операции. Например, по удалению катаракты — то есть операции на глазах!!!

Сейчас же, имея как пример местных, учитывая тотальный звиздец ТОЙ Катастрофы... Это какой кошмар должен был быть в виде религий все эти годы! Ведь они наверняка должны были отражать и ужас людей прошедших через ад той Катастрофы, и какое-то иррациональное, религиозное объяснение случившегося, что примиряло бы паству с наличной и очень скверной реальностью.

Почему здесь, сейчас влияние религии — минимально?

Возможно последние столетия относительно хорошей жизни, да ещё и влияние Асена, изменили положение к лучшему — общество стало гуманнее, зажиточнее, сытнее, ОБРАЗОВАННЕЕ.

Но... стоит всему этому благополучию закончиться, как лоск разума, гуманизма слетает. Сеня помнил как это было в девяностые в родной стране. Как поднимались лютый обскурантизм, бандитизм, мошенничество. Распространялась нищета и безнадега. Как из всех щелей попёрли откровенные психи, вплоть до маньяков-убийц, насильников и людоедов.

Будет и здесь так?

Скорее всего да. Нет в них иммунитета. Это чувствуется из разговоров.

Но как тогда пытаться спастись самому? Ведь в одиночку — лучше даже не пытаться. Однозначно будет кирдык в самой злючей форме. Впору сразу же себе вешать звание мазохист-камикадзе.

Пожалуй стоит осторожно прояснить вопрос насчёт религий...

И немедленно обратился к Бору. Так сказать, «составить первое впечатление».

- А зачем это тебе? - лениво ответил вопросом на вопрос Бор и пожал плечами. - Ведь всё равно нам наш маг... как его... Микки Шо... Расскажет как надо.

- А я думал у него только магия! - удивился Сеня и решил не выпендриваться.

Воля чужака

На следующие несколько дней приходились, в основном, разнообразные организационные мероприятия. Администрация старалась выглядеть серьёзной и решительной, но получалось плохо. Казалось, что они сами не знают что хотят. Но, тем не менее... Того старшекурсника, что назначили «барончикам» как куратора, внезапно утвердили «верховным командиром» над ними всеми и нагрузили обязанностью по обучению шагистике.

Сене не привыкать, но все мелкие барончики взвыли. Ведь приходилось вышагивать по плацу под жаркими лучами то красного, то бело-голубого солнца, да ещё и по нескольку часов кряду. Ну и добили всех тем, что пришли и назначили старосту. Вот так: назначили.

В тот день первыми занятиями была... Магия?!

Сеня уже затруднялся её назвать по существу.

Ведущий этот предмет Микки Шо выглядел вблизи также, как за него говорили. Лет на пятьдесят земных, роста среднего. Не худой, но и не толстый. Такой, упитанный середнячок без пуза, но и без груды перекачанных мышц. Аккуратная, начинающая седеть бородка и острые глаза, за кустистыми бровями. Вот такой портрет. Одет в стандартную для большинства форму преподавателя. Так что если он и далее будет «сливаться с фоном», то и потеряется. Ведь поставил он себя сразу весьма своеобразно: «Если вам нужно стать людьми - вы меня слушаете и слушаете внимательно. Выполняете всё, что я задаю. Отрабатываете всё, что я от вас требую. А если хотите остаться обезьянами — ваша воля. Не делайте ничего, но и мне не мешайте. Иначе...».

Вот это «иначе» было произнесено таким тоном, что у всех, кто хотел забить на предмет, если таковые имелись, мигом пропало всякое желание не то, что веселиться на его занятиях, но и филонить тоже.