У меня на руках четыре туза

Он снова взглянул на него, осмотрел его убогий костюм и закрыл дверь. Когда он вошел на террасу, Хельга повернулась к нему.

– Мадам, это – мистер Арчер, – сухо сказал он.

Она напряглась.

– Кто?

– Мистер Джек Арчер.

Глаза Хельги потемнели от бешенства:

– Арчер? Как он смел появиться здесь? Прогоните его! Я не хочу его видеть!

– Советую вам принять его, мадам, – серьезно произнес Хинкль. – Он заявил, что пришел по поводу мистера Гренвилля.

От этого удара она закрыла глаза, потом взяла себя в руки.

– Не он ли организовал похищение?

– Я этого не знаю, мадам, но это будет неудивительно.

Хельга вся напряглась. Она поднялась и прошла в гостиную. По дороге вспомнила несколько неприятных мгновений, которые пережила, когда увидела, что Арчер, запертый в подвале виллы, исчез. Также вспомнила, что она его победила даже тогда, когда он чувствовал себя триумфатором. Она знала его лет двадцать. Они вместе служили в юридической конторе ее отца и были любовниками. Именно Арчер убедил ее выйти замуж за Германа Рольфа, чтобы ему было поручено управлять швейцарскими финансовыми вкладами магната. Он растратил два миллиона долларов Рольфа в глупой спекуляции, затем попытался шантажировать ее с целью заткнуть рот ее мужу, но она отказалась. «В тот раз я победила и смогу сделать это сейчас», – подумала она.

– Пусть войдет, Хинкль, я приму его одна.

– Хорошо, мадам.

Хинкль открыл дверь. Арчер быстро вошел с широкой улыбкой на лице.

– Дорогая Хельга, я рад снова тебя видеть, – воскликнул он звонким голосом. – Мы так долго не встречались, не правда ли?

Хинкль скромно закрыл за ним дверь. Хельга, напряженно откинув голову немного назад, твердо смотрела на него. Когда она оглядела его, ее губы презрительно скривились.

– Ты находишь меня изменившимся? – спросил Арчер, не переставая улыбаться. – Сейчас я на самом дне, но это временное положение. – Он без приглашения сел и скрестил толстые ноги. – Хельга, ты, как всегда, великолепно выглядишь. Не понимаю, как тебе это удается в твоем возрасте? Конечно, тебе это полегче. – Он улыбнулся. – Я бы тоже мог производить благоприятное впечатление, будь у меня деньги. Но ты меня полностью разорила, Хельга.

– Что вы хотите? – спросила она металлическим голосом.

– Что я хочу? Скажем, отомстить. Я думаю об этом… сколько же, дай вспомнить? Десять месяцев. Помнишь, ты говорила, что у тебя четыре туза? Теперь у меня на руках каре тузов. – Так как она стояла и не шевелилась, он продолжал: – Я так часто мечтал об этом мгновении, Хельга. Я заставлю тебя проглотить желчь, как раньше ты заставила сделать это меня. Может быть, ты думаешь, я вру? – Он снова улыбнулся.

Отец Хельги, блестящий адвокат, питал пристрастие к банальным поговоркам. Сколько раз он повторял: «Что посеешь, то и пожнешь», «Атака – лучшая защита»… Все это осталось в ее памяти. Однажды, когда ей пришлось столкнуться с серьезной проблемой, он сказал ей: «Если ты находишься в безвыходной ситуации, пусть говорит противник, а ты изучай его, слушай внимательно и найдешь слабое место в его позиции». Изучай противника! – самый лучший совет, который он ей дал, и Хельга его не забыла!

Помолчав, продолжая улыбаться, Арчер спросил:

– Тебе нечего сказать?

– Я внимательно слушаю, – ответила Хельга.

– Да, ты всегда умела слушать, всегда умело блефовала, но на этот раз четыре туза у меня.

– Может, вы перейдете к делу? Вопрос, несомненно, касается денег?

Арчер слегка покраснел. До памятной ему спекуляции он гордился своей внешностью: всегда безукоризненно одетый, каждый день менявший рубашки и каждую неделю ходивший к парикмахеру. Нынешняя вынужденная неприглядность действовала как зубная боль.

– Как только ты отказалась мне помочь, когда у меня были неприятности, моя жизнь стала невеселой, – отрезал он.

– Ваши неприятности произошли оттого, что вы мошенник и шантажист, – возразила Хельга. – Вы никого, кроме себя, не можете обвинять.

– Я бы не советовал тебе разговаривать таким тоном, – сказал Арчер. – Я…

– Это же правда. Вы не можете отрицать, что мошенничали и шантажировали! – повторила, поднимая брови, Хельга. – Вы никого, кроме себя, не можете винить в этом. И не заставляйте меня добавить, что вы – лжец!

Чувствуя, что теряет инициативу, Арчер решил утвердиться:

– Я сказал Хинклю, что представляю здесь интересы мистера Гренвилля.

Он увидел, как она напряглась при этом имени, но продолжала стоять, ее глаза сверкали стальным блеском.

– Ну и что?

– Довольно любопытная история, Хельга, – продолжал Арчер. – Сядь, пожалуйста. На это потребуется время.

Хельга села в кресло. Арчер посмотрел на террасу.

– О, прекрасно, шейкер и бокал. Твой напиток, я думаю? Признаюсь, Хельга, я уже несколько месяцев не пил такого коктейля! Прошу прощения. – Он поднялся, прошел по террасе, долил в бокал, который она не выпила, отпил, налил еще и, держа его в руке, вернулся к креслу. – Хинкль готовит прекрасные напитки, тебе повезло с ним.

Она с непроницаемым лицом сидела прямо, положив руки на колени, а внутри у нее все кипело от бешенства.