У меня все будет Хорошо!

Пэм негодовала, эмоции, которых она давно не испытывала, клокотали в груди, как ей хотелось вставить этой молодой пигалице свои мозги! Она уже поняла, что совершила ошибку, решив поговорить с Суокки по-взрослому, та лишь придумала себя, что женщина лезет в их отношения и пытается там командовать, навязывать свое мнение, как все глупо вышло, а главное — отдалило Пэм от задуманного, теперь у девушки скорее всего сработает принцип "от обратного"! И спросить совета-то было не у кого, Эрик и сам словно гормонально-брутальный вулкан, Годрик готов сбежать от нее и ее, как тому кажется, бабских капризов, и точно не будет больше слушать и помогать, ну Комптон само собой разумеется отпадает…никого…ровным счетом никого здесь нет, чтобы помочь….Безнадежный страх окутал мысли женщины темно-сиреневой пеленой. В таких случаях ей всегда в голову приходила мысль, что если заходишь в тупик в своих действиях и ситуация далее не двигается, значит нужно притормозить, значит у тех, кто "Сверху", свои планы и размышления на этот счет. "Ну, что ж! против судьбы не попрешь…" — несколько обреченно подумала она и легла на кровать, вскоре Пэм уснула.

Суокки мельком глянула в окно: "Солнце почти село, и минуты моего позора все ближе…" — она стояла перед крупный зеркалом, окаймленным красивым деревянным узором, и смотрела на свое отражение, и чем больше она смотрела, тем меньше хотела вообще куда-либо выходить из этой комнаты. Собственно платьем это было назвать сложно: кружева и ниточки — более точное определение для него. Алый — алый, режущий глаза цвет, вырезанные искусным мастером кружевные бутоны роз, расползающиеся по всему телу, окаймляющие тонкие руки, хрупкие плечи, рисующие замысловатый узор на белой глади спины; обтягивающее прозрачное полотно, идеально подчеркивало все ее формы, от чего делало только хуже; расклешенная к низу юбка со шлейфом мешала нормально двигаться. Это платье не скрывало ничего! От пупка вились две петляющие лозы, распускаясь на своих концах крупными шапками роз — только они и прикрывали нежные соски Суокки, но совершенно не прятали саму округлость прекрасной груди, поскольку природа щедро одарила свою любимую дочь, сейчас ей приходилось за это отдуваться! Суокки не могла решиться что ей сделать с волосами — заколоть на верх, обнажая шею, или оставить распущенными, закрывая спину, так и крутилась перед зеркалом, не заметив как в комнату неслышно вошел Билл.

То, что он увидел, поразило его в самое сердце. Он задохнулся от природного великолепия жизни в этой малышке, от земной энергии любви, что она излучает, от женственности и красоты молодого тела, от манящего шелка благоухающих волос… Он просто стоял и смотрел, не в силах оторвать глаза, не смел шевельнуться, боясь, что нереальный мираж вдруг исчезнет навсегда из его жизни. Именно в этот момент он понял, что без этого эфимерного существа с другой планеты ему больше нет жизни, что эта женщина поглотила его всего, без остатка. Что она стала и воздухом, который ему не нужен, и сердцем, которое у него не билось, и теплом, согревающим его холодное тело. Он когда-то, будучи человеком, так смотрел на свою жену, которая была его центром, его Всем! Утратив себя, Билл утратил и свой маленький рай, и он более не желал изображать из себя вечного странника в поисках живительного источника, он знал, что его — давно иссох… и вот сейчас, вампир чувствовал, как наполняется жизнью.

Суокки увидела Комптона в зеркале и нервно скрестила руки на груди, пытаясь хоть немного скрыть свою наготу. Ей казалось, что она все равно что голая у всех на виду! Вампир понял ее смущение и это привело его еще в больший экстаз, его звезда была просто уникальны сосудом, вобравшим в себя совершенно несовместимые качества: нежность и отвагу, страсть и ненависть, соблазнение и скромность…

— Звезда моя… — шепнул он и посмотрел на нее потемневшими от восхищения глазами поверженного мужчины. Суокки несколько оторопела от его взгляда, раньше в нем было повелевание и сила в ее адрес, сейчас же она почувствовала небывалую власть над вампиром. Девушка хитро отвела взгляд от него к зеркалу: "возможно, это платье не такое уж и ужасное…" — кокетливо подумала она и широко улыбнулась отражению. Затем повелительно подала Комптону свою руку, тот взял ее с благоговением, будто прикасался к чему-то неземному и очень ценному, настроение и самооценка Суокки взлетели до небес, она в предвкушении ожидала реакции Эрика.