У меня все будет Хорошо!

С каждым последующим днем, проведенным Суокки в лесной глуши, практически в полном одиночестве, все лишь сильнее угнетало и обессиливало девушку. Дни она проводила иногда гуляя на воздухе, иногда просто провалявшись в постели совершенно без цели, тут время словно остановилось, а про нее все забыли. Билл перестал оказывать ей внимание, он просыпался вечером, проверял ее наличие, говорил, чтобы она никуда не высовывала своего носа ночью, и уходил, прихода его девушка обычно не дожидалась. Через несколько таких безмолвных одиноких суток, она стала задумываться не обидела ли его чем-нибудь, что вампир совершенно не хочет быть в ее обществе, ничего не рассказывает ей, да и вообще относится так будто она всего лишь комнатное растение: днем побыла на солнце, вечером полили водой — не сдохнет до следующего дня, а там посмотрим. Суокки только сейчас стала понимать, насколько непривычно ей полное одиночество, как не хватает общения, да просто людей, ну или хотя бы вампиров… за неимением лучшего.

План Билла совсем скоро стал приносить свои плоды. В первый вечер, когда он принес ей еды, вампир ожидал благодарности с ее стороны, вспоминая ее поведение на плоту. С неким трепетным предвкушением ожидал он как будет кормить девушку, а та будет смотреть на него благодарными глазами ребенка в восхищении и покорности. Он рисовал себе в голове картины как они вместе будут разговаривать, как он поведает ей о своей нелегкой судьбе жизни и нежизни, как будет наслаждаться тем светом сожаления и заботы, который зажжется в ее лучистых глазах, и сподвигнет ее как настоящую женщину-мать пожалеть обиженного, и как апофеоз всего — в ней появиться ярое желание спасать и спасать его проклятую душу, и она станет его! На счастье всех остальных кроме вампира Билла, его мечтам не суждено было сбыться, правда, он свято верил, что это только лишь пока…. И он решил взять ее измором, Билл специально перестал общаться с ней, не рассказывал никаких новостей, не обращал внимания, интересуясь лишь ее местонахождением и поела ли она, его главной целью было создать атмосферу полной изоляции, информационного и эмоционального вакуума, и он не прогадал, уходя сегодня из дома, вампир заметил изменение в ее взгляде — глаза смягчились, в них поубавилось храбрости и уверенности, не было видно надменности, зато вовсю сквозило желание перекинуться хоть парой слов, чтобы доказать себе, что она кому-то еще нужна. Билла иногда просто до вампирской икоты удивляла эта потребность людей в обществе. Он, правда, и сам не любил одиночество, но вполне мог обходиться без общества себе подобных и уж никак это не могло ввести его в депрессию или сбить с толку так, что начинаешь делать даже то, что тебе противно, как и поступала сейчас Суокки. Собственно, ее он оставил себе, чтобы не остаться одному, с первого на нее взгляда вампир увидел в ней ту, которая могла бы скрасить его вечность хотя бы не надолго. И Билл делал все по правилам, чтобы понравится молоденькой не знавшей жизни девушке, он облачил себя в роль романтического загадочного героя, и все бы хорошо, да вмешался этот несносный Эрик Нортман!

При одной лишь мысли о нем, Биллом овладевала немыслимая ярость, он почти терял рассудок, в таком состоянии ему лучше было не охотиться и вообще находиться одному, потому как он терял контроль. До конца понять своей ненависти к Северянину, вампир не мог. Но мы, на правах автора и читателя, могли бы предположить, что виной всему была обыкновенная человеческая зависть и ничего более! Бесспорно, Билл Комптон обладал многими талантами, которые помогли ему в карьере, поскольку будучи совсем молодым вампиром, не более ста пятидесяти лет, он сумел стать важной персоной в этом районе, Соффи-Анна полагалась на него во многом и доверяла, и вампир достойно служил ей и себе. И тем не менее, ни разу еще Билл не смог обыграть Эрика, как бы он не вылезал из кожи вон, и вот, наконец, судьба предоставила ему отличный шанс — Суокки Стэкхауз. Уж по каким причинам Эрик стал интересоваться малышкой Билл не знал, зато он твердо понял, что сейчас только он имеет права на то, что так нужно Северянину! И он никак не мог упустить возможности побольнее ужалить противника, тем более что при этом мог доставить удовольствие и себе, Суокки действительно волновала его и как мужчину, и как покровителя. Размышляя, как бы обставить это дело в наилучшем для него свете, Билл пришел к выводу, что нужно сделать так, чтобы Суокки безоглядно влюбилась в него — таким образом он убивал сразу двух зайцев: во-первых, его мужское Эго было бы полностью удовлетворено, имей он власть над ее чувствами, при том что и сам испытывал к ней нечто, а во-вторых, именно любовь Суокки к нему раздавила бы Эрика очень надолго, одно осознание того, что Билл выиграл в этой игре, обошел его, никогда не оставило бы Северянина равнодушным, и тогда настал бы его черед беситься при каждом воспоминании об имени Билла Комптона.