У меня все будет Хорошо!

— Я хочу, чтобы ты любил меня, Годрик…я хочу забыться с тобой… — прошептала она ему в грудь. Он обнял ее голову одной рукой, а другой гладил по волосам. Так они постояли совсем немного, но их объятия были полны нежности и зрелости, и они напитывались этой бесценной энергией, обмениваясь друг с другом. А потом Годрик поднял Пэм на руки и понес на их общую кровать.

Он снял привычную просторную рубашку, затем штаны, и оказался полностью нагим, Пэм лежала в ожидании, когда он сам разденет ее. Годрик не желал торопиться, он наслаждался каждым мгновением, проведенным рядом с ней, она и в одежде была бесподобна, она олицетворяла для него все то, что, как ему казалось, было безнадежно утеряно. Она заполняла огромные дыры в его душе и только рядом с ней Годрик чувствовал себя полноценным и живым.

Он начал с кончиков пальцев, нежно целуя и улыбаясь, мужчина не пропустил ни одной клеточки любимого им тела, он слегка касаясь, вел пальцами вдоль женских ножек снизу вверх, поднимая юбку платья выше и выше. Оголив прекрасный животик, вампир положил на него обе ладони и застыл, прислушиваясь, как кровь отбивает ритм пульса, и ладони дергаются вместе с ним. Годрик медленно развязал пояс платья, и стал расстегивать маленькие пуговички, устремляясь к груди. Он любил всей ладонью гладить ее от шеи до пупка, чтобы запомнить ощущение от ее бархатной кожи. Двумя руками он распахнул расстегнутое платье в стороны, оголив грудь и животик. Он с вожделением смотрел на совершенство ее форм, затем стал нежно гладить ее по грудям, и под ними, по ключицам и шее, словно пытался вылепить из глины идеальную женщину, свою любимую женщину. Он посмотрел на Пэм, она улыбалась, сейчас она была простой счастливой человеческой женщиной рядом со своим мужчиной.

Годрик неспешно наклонился над ее губами и начал поцелуй нежно и ласково. Мягкость ее губ, непередаваемый женский вкус ее губ, доверие ее губ — как он любил все это в ней! Он протянул руку вдоль тела и нашел ее, заключив в объятие, продолжал ласкать чудесный цветок, затем его рот переместился к ключице, легкими касаниями, словно крылья бабочки, Годрик щекотал ее тонкую ключицу, присосавшись чуть выше к пульсирующей венке. Ощущать этот нереальный ритм ее жизни у себя во рту, вбирать его в себя, наполнять свой пустой сосуд ее любовью, вот ради чего стоило продолжать нежизнь и бороться! Он языком лизнул ее снизу вверх вдоль сонной артерии, Пэм заерзала. Он посмотрел в ее бездонные голубые омуты и утонул в них, теряя голову от хмеля любви.

Благоговейно его рот и язык стали ласкать драгоценный бутон, он обожал его крупную ореолу, обожал спокойный розоватый цвет соска, он взял пальцами ее грудь и поднес ко рту, и в экстазе прильнул к нежной плоти, он с жаждой младенца всасывал его в себя, то ускоряя, то понижая ритм, затем тоже самое Годрик подарил второй груди, заставляя свою любимую женщину легонько постанывать и прикрывать от удовольствия глаза. Затем он руками сдвинул ее груди вместе и приложил к ним голову, словно пытался утолить в них все свои печали и тревоги, он нежно продолжал целовать мягкие местечки. Пэм гладила его рукой по голове, будто не хотела, чтобы он останавливался обволакивать ее своей нежностью.

Она привстала и Годрик помог ее телу полностью освободиться от платья. Вид ее полностью обнаженной приводил его в ступор каждый раз, и каждый раз был словно первый раз. Обнаженная, она оказывала на него куда больший эффект, нежели гипноз, он просто заворожено любовался ее природной красотой, он запоминал ее, обводя каждый изгиб взглядом, прорисовывая каждую выпуклость в своей памяти…Пэм всегда радостно смеялась, когда видела, что делает с ним ее нагота. Она знала об этой власти над ним, но никогда не использовала ее, за что Годрик был ей безмерно благодарен, за что и любил всей своей темной сущностью…

Они лежали нагими друг напротив друга и просто смотрели, было в этом что-то очень интимное, полное сексуальное доверие друг другу, полное расслабление и наслаждение без единой доли смущения. Они выбрали друг друга, они боролись друг за друга, они продолжали эту борьбу до сих пор…Но их чувство было ниспослано им сверху, оно омывало их светом и чистотой, оно наполняло их тела бесконечным умиротворением и счастьем, они в моменты любви, жили будто одно целое, переплетенные в наслаждении, они растворялись, открывая свои души. Это было занятие любовью совершенно на ином уровне.

Годрик потянулся к Пэм, а она к нему, их руки блуждали по коже партнера, даря не только удовольствие, но и заботу и ласку…Ноги переплелись, языки не отрывались…Жадно вдыхая воздух, Пэм почувствовала, как он вошел в нее. Она с благодарностью прижалась к его губам, и двинула бедрами в желании, почувствовать его мужское начало в себе. Годрик двигался нежно, словно искусный танцор. Их тела извивались в одной волне, крепко прижимаясь друг к другу.